Замгенпрокурора РФ: Пиратский Карфаген должен быть разрушен
Август 26th, 2017
Предлагаем вашему вниманию интервью заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Александра Звягинцева газете «Известия»
В Роттердаме впервые в европейской практике начался суд над сомалийскими пиратами. Привлечь их к ответу непросто. Год назад Россия предложила создать международный трибунал по пиратству, над правовой базой работает Генпрокуратура. О борьбе с “детьми капитана Флинта”, корреспонденту “Известий” Владимиру Перекресту рассказывает замгенпрокурора России Александр Звягинцев.
Известия: Пираты совсем обнаглели. Раньше они орудовали у берегов Сомали, но недавно наших моряков захватили уже на другой стороне Африки – у берегов Камеруна. Неужели нельзя обуздать морских дьяволов?
Александр Звягинцев: Над этим бьются ООН, НАТО, Европейский союз, Международная морская организация, Интерпол.
Многое уже сделано. У берегов Сомали осуществляют военно-морские охранные операции 44 корабля, в том числе входящие в специальные соединения НАТО и Евросоюза. Повышается уровень антипиратской подготовки экипажей и специального оснащения кораблей. В результате в прошлом году доля отраженных пиратских атак значительно возросла. Но активность пиратов в районе Африканского Рога не снижается. Более того, число нападений возросло — 217 в 2009 году против 111 в предыдущем. Было захвачено 47 судов, в заложниках оказались 867 человек. Судя по первым месяцам, в нынешнем году ситуация не лучше. Расширяется зона пиратской активности: захваты судов происходят в тысяче километров от берегов Сомали. Фактически зоной пиратского промысла стал огромный по площади район Индийского океана, эффективно контролировать который не в состоянии даже военно-морской флот всех стран мира. Доходность пиратского “бизнеса” достигает 15 тысяч долларов США на каждого пирата за один набег. Возрастает уровень насилия: только в прошлом году пиратами было обстреляно 120 судов, 8 моряков убито, 68 ранено.
Известия: А сколько пиратов понесли наказание?
Звягинцев: Было задержано около 500 человек, но две трети из них отпущены — да, сейчас порой их проще отпустить, чем судить. Безнаказанность стала огромной проблемой в борьбе с пиратами. В минувшем апреле по инициативе России была единогласно принята резолюция Совета Безопасности ООН, направленная на обеспечение эффективного уголовного преследования за морской разбой. В ней Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну поручается в трехмесячный срок представить доклад о возможных вариантах организации уголовного преследования пиратов. Наиболее “проходным” в настоящее время представляется создание так называемого гибридного трибунала.
Известия: Что это за “гибрид” такой?
Звягинцев: Это создание при национальном суде какого-либо государства специальной палаты с международным участием — на основе решения Совбеза ООН и соглашения ООН с соответствующим государством. В состав следователей, обвинителей, судей включаются представители “базового” государства и международного сообщества. Это уже апробированная практика — возьмите, например, “гибридные” суды по Кампучии, Сьерра-Леоне, Ливану. Такой суд мог бы принимать к производству дела, которые “не востребованы” национальными системами правосудия государств, пострадавших от пиратов. Особенно от организаторов, финансистов и посредников.
Еще один аспект. Важно обеспечить не только неотвратимость наказания, но соблюдение международных стандартов в области прав человека. В некоторых случаях пираты, захваченные военными кораблями демократических европейских государств, не передавались властям Сомали только из-за отсутствия гарантий соблюдения там международных стандартов в обеспечении их процессуальных прав и надлежащего обращения с ними. Участие ООН в международном судебном антипиратском механизме обеспечило бы такие гарантии.
Известия: Где будет размещаться такой трибунал?
Звягинцев: Вопрос пока не решен. В принципе у побережья Восточной Африки трибуналы могут быть созданы в 2-3 странах. Например, в Кении, на Сейшелах.
Туда удобно транспортировать захваченных пиратов и возвращать их в Сомали после отбытия наказания. Голландия в свое время предлагала разместить антипиратский трибунал в Гааге — “юридической столице” Европы, но это далековато от Сомали.
Известия: Дорогое удовольствие, наверное, этот гибридный суд…
Звягинцев: Его создание обойдется мировому сообществу в 50-60 млн. долларов — не очень высокая плата. От пиратской угрозы, по оценкам экспертов, потери составляют в год 15 млрд долларов. Это не только заплаченные выкупы, но и дополнительные расходы на патрулирование и военное сопровождение кораблей, обходные маршруты, страхование, укрепление систем безопасности… Посчитайте: государственная вооруженная охрана на борту одного бельгийского судна стоит 115 тысяч евро в неделю, а по кратчайшему морскому пути между Европой, Азией и Африкой (через Суэцкий канал, Баб-эль-Мандебский пролив, Красное море и Аденский залив) в год проходит около 20 тысяч судов. Это транспортировка порядка 7 процентов всей нефти, потребляемой человечеством, и 30 процентов нефти и газа, потребляемых Европой. А еще учтите, что район Сомали — далеко не единственная акватория, кишащая пиратами. 80 процентов грузовых перевозок идет по морским путям — оцените убытки. Эти расходы вовсе не абстрактны — они ложатся на государственные бюджеты и закладываются в стоимость перевозимых товаров, повышая их окончательную цену.
Известия: Но если ущерб столь очевиден, почему так медленно продвигается создание “антипиратского трибунала”? Вот, Нюрнбергский трибунал за три месяца был создан — вы же и фильм об этом сняли, и книгу написали…
Звягинцев: Нюрнбергский трибунал был создан фактически даже за два месяца… Переговорный процесс действительно идет уж очень неторопливо.
Генеральный прокурор России Юрий Чайка и я встречались с руководителями министерств юстиции и генеральных прокуратур десятков стран, в том числе европейских, с генеральным секретарем Совета Европы Торбьёрном Ягландом…
В этих беседах, как Марк Порций Катон, мы постоянно говорили: “И все-таки Карфаген должен быть разрушен”, международный трибунал по борьбе с пиратством должен быть создан. А таких переговоров за год мной было проведено более 70. Эти встречи не прошли бесследно. По инициативе российской делегации 28 апреля ПАСЕ приняла рекомендацию “О необходимости принятия дополнительных международно-правовых мер в отношении морского пиратства”. В ней рекомендуется адаптировать существующие международно-правовые нормы к потребностям борьбы с пиратством и рассмотреть вопрос о создании специального механизма (международного или с международным участием) для уголовного преследования лиц, подозреваемых в морском разбое.
Трудности связаны не с экономическими или организационными вопросами. При наличии соответствующей политической воли международный антипиратский трибунал мог быть создан решением Совбеза ООН и уже работать. Жаль, что некоторые влиятельные государства, в том числе и некоторые постоянные члены Совета Безопасности ООН, занимают пока негативную или выжидательную позицию, а без их согласия такой трибунал под эгидой ООН не создать. Это тем более странно, что проблема касается и их тоже. Но даже если бы эта проблема не затрагивала непосредственно интересы США и Великобритании, этим странам следует помнить об их особой ответственности как членов Совбеза ООН за поддержание безопасности в мире.
Известия: А почему они против?
Звягинцев: Считают, что дорого. Но мы вместе с коллегами из МИДа продолжаем убеждать зарубежных коллег в необходимости объединиться против пиратов. На своем уровне ведет такую работу и наш президент — напомню, именно он год назад предложил разработать международный механизм борьбы с пиратством. Думаю, что принятие апрельской резолюции Совбеза ООН свидетельствует об определенных подвижках в позиции ведущих стран мира.
Известия: Это мы брали проблему в мировом масштабе. Но не могу не спросить о российских моряках. Неужели законодательство — российское и международное — не позволяет наказать пиратов, захватывающих наши экипажи?
Звягинцев: В части 3 статьи 12 УК России говорится, что “иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации либо гражданина Российской Федерации или постоянно проживающего в Российской Федерации лица без гражданства, а также в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации”. Кроме того, существует международная правовая база. В частности, статья 105 Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г. гласит: “В открытом море или в любом другом месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства любое государство может захватить пиратское судно или пиратский летательный аппарат либо судно, или летательный аппарат, захваченные посредством пиратских действий и находящиеся во власти пиратов, арестовать находящихся на этом судне или летательном аппарате лиц и захватить находящееся на нем имущество. Судебные учреждения того государства, которое совершило этот захват, могут выносить постановления о наложении наказаний и определять, какие меры должны быть приняты в отношении таких судов, летательных аппаратов или имущества, не нарушая прав добросовестных третьих лиц”.
Известия: Вот видите — оказывается, нужные законы существуют. Тогда почему же мы не доставили пиратов, захвативших танкер “Московский университет”, в российский суд?
Звягинцев: Напрямую я этим вопросом не занимался, поскольку он не относится к сфере моего ведения. Но, как юрист, могу высказать некоторые соображения. Чтобы принять решение о доставке в Россию лиц, захваченных на танкере “Московский университет”, следователю или лицу, проводящему доследственную проверку, надо было убедиться, во-первых, в том, что действия пиратов подпадают под российскую уголовную юрисдикцию, а во-вторых, в наличии надлежащих доказательств. Если были выполнены условия процитированной части 3 статьи 12 УК России, то возбуждение уголовного дела являлось обязанностью, а если нет — то только правом соответствующих российских должностных лиц. Здесь не все однозначно. “Московский университет” не являлся российским судном, он шел под либерийским флагом. Жизнь и здоровье россиян — членов экипажа не пострадали. Судя по сообщениям прессы, напряженно было и с доказательствами, особенно с учетом того, что лица, захваченные на танкере, заявили о своей непричастности к нападению — что, мол, они сами были заложниками у настоящих пиратов, которые успели покинуть корабль. Видимо, не была собрана достаточная доказательственная база для принятия решения о доставлении указанных лиц в Россию. В этом случае, при отсутствии твердой судебной перспективы уголовного дела, подобное решение могло бы вылиться в весьма затратную для российских налогоплательщиков экскурсию сомалийцев в Россию. Надеюсь, что те, кто решал вопрос на месте, действовали в соответствии с законом и конкретными обстоятельствами.
Известия: Тогда посмотрим на ситуацию с другой стороны. У части общества, в том числе и российского, складывается мнение, что высадка пиратов в лодку в 300 километрах от берега является фактически оставлением их в опасности. Тем более что все они, как говорят, погибли.
Звягинцев: Вот именно, что “как говорят” — я, например, очень сомневаюсь в их гибели. Прежде всего должен сказать, что считаю в высшей степени безответственными и безнравственными заявления некоторых лиц о том, что захваченных сомалийцев расстреляли, потопили или каким-то еще способом уничтожили. Для таких обвинений надо иметь доказательства. Про оставление в опасности — это, извините, полная ерунда. Насколько я знаю, пиратов высадили в их же лодку, причем практически в том же месте, куда они сами приплыли, дали им еще и еду, рацию. Закончить так неудачный набег — мечта любого флибустьера. Что такое вообще Аденский залив? Это зона активного судоходства. Происшествие широко освещалось мировыми СМИ, координаты лодки с пиратами легко можно определить, погода нормальная, во всяком случае, сообщений о шторме я не слышал — какая тут для них опасность? Для моряков 300 миль — не расстояние. Я и сам, кстати, ходил по морям-океанам и однажды попал в похожую ситуацию: сломался навигатор. И ничего, 150 морских миль мы шли по звездам. А когда рассвело — по солнцу.
Известия: А как поступают другие страны?
Звягинцев: С пиратами, я скажу, особо не церемонятся. Так что наши моряки еще достаточно мягко поступили, всего лишь высадив их на месте происшествия. Это при том, что они российских моряков, которые успели задраиться в отсеке, огнем оттуда выкуривали. А вертолет с корабля “Маршал Шапошников” обстреляли. Вот недавно в Йемене (кстати, это государство, как и Сомали, выходит на Аденский залив) суд приговорил шестерых пиратов к смертной казни — они захватили судно, шедшее под йеменским флагом и с йеменским же экипажем. Но случаи, когда пиратов судят, достаточно редки.
Чаще же корабли разных стран, когда захватывают пиратов, возят их у себя в трюмах, не зная, что с ними делать. Потому что национальные суды не горят желанием принимать у себя “чужих” преступников — судопроизводство и содержание их в местах лишения свободы связаны с определенными расходами.
Вот показательная для Европы история, которую мне рассказали коллеги из ФРГ. Немецкие моряки задержали пиратов-сомалийцев, привезли в Германию судить. Пираты счастливы: их там кормят, они в жизни так не ели. Телевизор смотрят, в футбол играют. Мобильные телефоны им дали с родственниками разговаривать. Потом в Германии передумали судить их у себя. А почему? Да, наверное, потому что, хорошо подумав, поняли, что после выхода на свободу пираты попросят убежища, захотят натурализоваться и привезти к себе родственников — это, полагаю, по нескольку десятков человек на каждого пирата. Тогда Германия упросила Кению судить этих разбойников и дала деньги на судебные расходы и на их содержание. Но не все страны готовы платить.
Поэтому неудивительно, что сейчас еще кое-где существуют лагеря наподобие Гуантанамо, не только плавучие, но и на суше, где этих людей содержат месяцами, не зная, как с ними поступать с правовой точки зрения. И содержатся они в ужасных условиях — в железных блоках без кондиционеров, в зинданах каких-то. Так что создание международного трибунала предотвратило бы и нарушение прав в отношении тех же пиратов.
Известия: А что они за люди — современные флибустьеры, что-то известно об этом?
Звягинцев: Ничего романтичного. “Пехота” — это молодые люди, беднота, которым попросту нечего есть, в основном из Сомали, если мы говорим о группах, орудующих в Аденском заливе. Им дают миску похлебки и автомат, обещают деньги в случае успешного налета. Они выросли в условиях войны, для них это естественное состояние, их так воспитали. Но стоят за ними гораздо более серьезные люди, в том числе исламские экстремисты. Когда я еще год назад говорил об этом зарубежным коллегам, некоторые недоверчиво качали головой. А сейчас и сомалийский посол говорит о том, что за пиратами стоит радикальная исламистская группировка “Аль-Шабаб”, которая рвется к власти в Сомали и набирает силу не только в этом государстве, но и во всем регионе.
И европейцы уже бьют в колокола, возможно, предчувствуя в “Аль-Шабабе” будущий “Талибан” и “Аль-Каиду”. Пиратский бизнес — не только разновидность организованной преступности, но и существенная подпитка для террористических группировок. В прошлом году сомалийские пираты получили от 150 до 200 млн долларов только за счет выкупов, не говоря о захваченном имуществе. На таких “дрожжах” вполне может созреть целое государственное образование террористической направленности, которое будет экспортировать терроризм по всему миру. Тревожным звонком прозвучало прошлогоднее сообщение о том, что среди 29 пиратов, задержанных нашим кораблем “Адмирал Пантелеев”, были 12 граждан Пакистана и 6 граждан Ирана, их потом передали одной из африканских стран. Кто они? Не исключаю, что террористы, проходившие боевую стажировку.