Юбилей знаменитого Елисеевского гастронома
Август 22nd, 2018
В эти дни исполняется 110 лет столичному «Елисеевскому» гастроному на Тверской, 14. Самый знаменитый в Москве продовольственный магазин является ровесником (или почти ровесником) ХХ века.
После реконструкции 2003 года, «Елисеевский» являет собою супермаркет – фешенебельный, престижный, но все же магазин самообслуживания. Не всем это нравится, — хотя, очевидно, что решение рациональное, при таком наплыве толп человеческих. Тем не менее, сама толчея с супермаркетными тележками находится в некотором логическом противоречии с роскошными интерьерами большого зала, коими так гордится компания. Любование с тележкой в руках как-то не очень получается.
Наглухо закрыт второй вход в «Елисеевский» – со стороны Козицкого переулка. Черные двери малость узковаты для такого предприятия и напоминают скорее двери жилого подъезда в элитном доме. За стеклами – какие-то доски, возможно, идет переоборудование, возможно, и этот вход тоже откроется, как-никак, через него такие людские реки текли. А вот притротуарные дверцы-люки для приемки товара мелкими лотками и ящиками явно «рабочие», за ними слышен гомон в подвале-подсобке.
Интересно, многие ли из покупателей поднимают взоры к небу, чтобы посчитать этажи дома? Их всего три – но какие потолки! Дом на Тверской, 14, строился в конце XVIII века как дворец для Екатерины Козицкой, вдовы статс-секретаря Екатерины II. О высоком положении этой дамы свидетельствует переименованный тогда же в ее честь переулок.
Дворец пережил великий московский пожар 1812 года, причем, от идеи временно разместить там после пожара студентов пришлось отказаться. Как писал ректор Московского университета Иван Гейм, «только нижний его этаж по простой своей отделке был бы способен для помещения в нем университетских студентов и кандидатов, а второй этаж отделан так богато и убран так великолепно, что никаким чиновникам, а того менее студентам, в оном жить никак не можно, чтоб не испортить штучных полов и штофных обоев, огромных дорогих трюмо и прочее».
Потом в доме поселилась княгиня Зинаида Волконская, а ее невестка Мария, декабристка, останавливалась там на скорбном своем пути из Петербурга в Сибирь. В салоне Волконских выступали Пушкин, Жуковский, Мицкевич и многие другие знаменитости. На протяжении XIX века среди хозяев роскошного дома мелькали сначала дворянские фамилии, а потом, после разорения дворян, купеческие. Так к концу века очередь дошла до Елисеевых.
Григорий Григорьевич Елисеев, рожденный, по одним данным, в 1858, по другим – в 1864 году, был наследником богатейшего купеческого рода, владел кондитерскими и парфюмерными фабриками, винными складами, питерской пивоварней «Новая Бавария». Кроме того, он был «коннозаводчик рысистых пород» и входил в правление компании «Фрезе», готовившейся производить в царской России автомобили. Из гастрономов же, первый «Елисеевский» открылся в Петербурге (сейчас он выселен из исторического здания на Невском), второй – в Киеве, но триумф капиталиста был бы неполон без завоевания купеческой столицы Москвы.
Елисеев приобрел дом на Тверской, 14, в 1898 году и ремонтировал его три года. Архитектор Григорий Барановский велел все здание задрапировать полностью досками, что вызывало причудливые слухи, послужившие неплохой рекламой. И вот, наконец, в январе 1901 года открылся настоящий «храм продовольствия». По тем временам, магазин был невиданных размеров, и при всей его роскоши, там нашлись товары для всех покупателей, кроме самых низов. Всего было пять отделов: колониально-гастрономических товаров, хрусталя Баккара, бакалейный, кондитерский и фруктовый. Применялись самые современные технические новшества, — и, между прочим, от крыс колбасные подвалы обороняли не кошки, а специальных пород собаки.
Случился у «храма продовольствия» и маленький конфликт с церковью как таковой. По тогдашним правилам, всякие винные вывески должны были располагаться не ближе 42 сажен (около 100 метров) от ближайшего храма, — а там Страстной монастырь тогда рядом стоял. Получив нарекание, Елисеев без малейших возражений распорядился отодвинуть винный отдел вместе с вывеской вглубь, в Козицкий переулок.
Планировал он, между прочим, послать сына в Америку с капиталом для продвижения своей торговой сети в Новый Свет. Вот только никто из сыновей миллионера не пожелал быть «толстосумом Тит Титычем». Один сын стал военным хирургом, другой – адвокатом, третий – востоковедом, четвертый – инженером. А в 1914 году случилась семейная драма: глава рода захотел жениться на молоденькой, а старая жена покончила с собой. Все сыновья решительно отказались от наследства и порвали с отцом, который с молодой женой уехал в Париж, откуда уже не вернулся и умер, по одним данным, в 1942, по другим – в 1949 году.
Из четырех братьев Елисеевых, двое после революции уехали, и двое остались. Хирург и инженер искали свое место в стране Советов, со своими взлетами и падениями, но в конце концов, в 1937 году они были расстреляны. Жизнь братьев-эмигрантов сложилась счастливее: адвокат уехал в Францию, востоковед – в Японию, и оба устроились благополучно.
После 25 октября 1917 года «Елисеевский» магазин проторговал два дня, товары кончились, — и все, торговля в стране развалилась. Естественно, гастроном расцвел вновь при НЭПе, однажды там встретились Владимир Маяковский с Осипом Мандельштамом. Материально положение двух поэтов было, как небо и земля: Маяковский от души закупал деликатесы, а у Мандельштама было очень мало денег, но он не счел возможным упасть в грязь лицом и на последние гроши купил фунт хорошей ветчины и бутылку каберне.
Ныне уже нет в живых свидетелей тех времен. Пожившие москвичи помнят «Елисеевский», как гастроном №1, которому советская власть позволяла быть на полголовы выше других: немножко выделяться ассортиментом и качеством. Сохранялось кое-что из интерьеров царских времен – сюда можно отнести и дореволюционные американские кассовые аппараты «Националь» благородных коричневых тонов и какие-то изящные, они проработали до 80-х годов. В бывшем винном отделе размещался хлебный, где, между прочим, иногда продавались очень вкусные пирожки «с мясом и яйцом». Они бывали только в трех местах: в буфетах ГУМа, в гастрономе №40 на Лубянке, где находилось кафе-автомат, и здесь.
Но настоящая жизнь «Елисеевского» протекала в закрытых подсобках, через которые снабжалась деликатесами элита и номенклатура. Как все понимают сейчас, это была естественная и неотъемлемая часть советской жизни, — только вот директора магазина Юрия Соколова за это вдруг взяли и расстреляли. В СССР была смертная казнь за особо крупные экономические преступления, и большинство (хотя, возможно, и не подавляющее) советских граждан считало это нормальным: раз ты нас, стольких, обокрал, значит, ты сам вроде людоеда. Все же казнь Соколова вызывает некоторое смущение, тем более, что он был фронтовик, доброволец и орденоносец. Историки современности считают, что директор стал разменной монетой в политической игре: его арестовали за неделю до смерти Брежнева и судили при Андропове. Но расстреляли-то уже при Черненко, когда, вроде бы, стало возвращаться брежневское благодушие. Увы, добрый Константин Устинович нашел время, чтобы вернуть партбилет старику Молотову, а жизнь директору «Елисеевског «о сохранить не счел возможным.
С «Елисеевским» магазином связано начало взлета Бориса Ельцина. Когда он стал первым секретарем Московского горкома КПСС, с продуктами было совсем уж плоховато. А по накладным, в Елисеевском должны были продаваться и телятина, и много всякой всячины, которой на прилавках давно не видели. Ельцин пришел через парадный вход, как простой покупатель, выбил чек на телятину и отстоял очередь к продавцу, который весело заржал – дескать, ты откуда такой свалился, дядя? Тогда Борис Николаевич отправился к директору, дабы объяснить, откуда он такой свалился. Так начиналась его борьба за народ, со всем известным продолжением.
Ну, а потом что ж – капитализм, и новый расцвет, уже ничем не стесненный. До ремонта 2003 года, как-то обходились без тележек. В хлебном отделе снова сделали винный – и поставили буфетные столики. Туда привозились неплохие питерские пива в бутылках, и публика, искавшая своего места в капитализме, захаживала выпить стоя бутылку «Степана Разина» да стопку водочки и закусить бутербродом с черной икрой, но в плебейском целлофане. Однако эти «нэповские напевы» долго сохраняться не могли. Стоячий буфет убрали, в бывшем мясном отделе, куда когда-то ходил Ельцин, сделали не слишком дешевый ресторан… В общем, магазин номер один свой фасон держит.