Монстр-битс-стори поведает о событиях в обществе

Взгляд со стороны на День Победы. О смысле праздника

Ноябрь 4th, 2017

Может ли бесконечно долго сохраняться противоречие между подлинным смыслом праздника и его фальшивым исполнением властными оркестрантами?

Празднование 65-летия Победы вызвало многочисленные отклики у нас и за рубежом. К числу таких откликов относится и статья Джулии Иоффе, опубликованная в журнале «Форейн полиси». Являясь дочкой родителей, покинувших СССР, Джулия Иоффе неплохо ориентируется как в советских, так и в постсоветских реалиях. В то же время из содержания статьи ясно, что на происходившее в Советской стране и события современной России автор смотрит через призму тех представлений, которые она обрела во время своей жизни в США. Видимо, этим отчасти объясняется то, что празднование 9 Мая в 2010 г. показалось Джулии Иоффе «немного странным».

Что показалось странным американке в праздновании Дня Победы?

Джулия Иоффе удивилась тому, что хотя в стране «отмечается гибель двадцати миллионов советских граждан – порядка одной восьмой части населения – за четыре военных года… в честь этого проходит военный парад». Граждане же нашей страны могут удивляться, почему приехавшая к нам американка находит странным праздник в честь Победы 1945 года.

Для того чтобы понять такую реакцию американской гражданки, надо учесть, что представления о том, как уместно отмечать годовщины военных побед, могут сильно отличаться у разных народов в зависимости от их исторического опыта. Надо также учесть, что войны, в которых участвовали народы нашей страны, во многом отличались от тех, в которых воевали американцы, по их характеру, масштабам и количеству жертв.

Географическая удаленность американцев от других крупных стран мира избавила этот народ на многие века от вторжений мощных армий агрессоров. По этой же причине английским властям было нелегко посылать через Атлантический океан свои войска для подавления восстания в североамериканских колониях в середине 70-х гг. XVIII века.

Однако на первых порах даже небольших военных отрядов англичан хватало для того, чтобы справляться с вялотекущим восстанием. До восстания против английской колониальной власти американцы почти два столетия успешно сражались лишь против небольших и плохо вооруженных индейских племен. За это время освоение теплых и богатых земель, отнятых у индейцев, приучило американцев к жизни в достатке и домашнем уюте. Европейские путешественники, побывавшие в Северной Америки, отмечали тягу к комфорту как чуть ли не главную черту американцев.

Американские историки Морисон и Коммаджер писали: «Постоянная, плохо оплачиваемая служба в плохо одетой и плохо накормленной армии Вашингтона вызывала отвращение. И хотя средний американец в принципе желал победы для своей стороны, он не видел необходимости в продолжении боевых действий. Руководителям революции приходилось считаться с американским индивидуализмом, враждебным дисциплине регулярной армии, и очень слабой готовностью народа в целом терпеть лишения или приносить жертвы… Революционная война не вызывала энтузиазма в пользу какой-либо из сражавшихся сторон… В этом отношении не было ничего похожего на Гражданскую войну в России 1917 года…» Лишь немногие американцы выступили с оружием в руках за дело своей независимости. Из общего населения североамериканских колоний в 2 миллиона 700 тысяч в течение первых лет восстания лишь 5 тысяч человек вступили в армию генерала Джорджа Вашингтона. В дальнейшем численность армии выросла, но она никогда не насчитывала более 90 тысяч человек.

Однако значительная часть солдат армии Вашингтона не была готова к тяготам военной службы. Многие солдаты сбегали домой. Немало умерло от болезней, вызванных непривычными тяготами военной жизни. Хотя в ходе Войны за независимость (1775–1783 гг.) погибло 25 тысяч американцев, из них лишь 8 тысяч были убиты на поле боя; остальные скончались от различных болезней. Возможно, Лондон сумел бы сохранить свой контроль над ними, если бы не помощь повстанцам со стороны регулярных вооруженных сил Франции и Испании, а также добровольцев из Европы.

Опыт Войны за независимость убедил руководителей США в необходимости избегать участия в вооруженных конфликтах с сильным противником. Соединенные Штаты долго руководствовались положением из прощального послания первого президента США Джорджа Вашингтона, в котором говорилось: «У Европы есть набор своих главных интересов, которые к нам имеют либо отдаленное отношение, либо вообще не имеют отношения. Поэтому она вовлечена в частые споры, причины которых, по сути, не имеют для нас никакого значения. Поэтому было бы неразумно обременять нас различными связями с их политическими делами, комбинациями союзов и конфликтами. Наше отстраненное и удаленное положение позволяет нам следовать иному курсу… Наша подлинная политика состоит в том, чтобы воздерживаться от постоянных союзов с любой частью земного шара… Мы должны стараться с помощью подходящих средств занимать достойную оборонительную позицию, хотя мы можем пойти на временные союзы при чрезвычайных обстоятельствах».

«Усмирение туземцев»

Имея общие границы лишь с Канадой, принадлежавшей Англии, и Мексикой, сначала принадлежавшей Испании, а затем независимой, США в течение ста с лишним лет предпринимали лишь военные походы с целью присоединить Канаду (неудачные) или захватить Мексику. В ходе захватнической войны США против слабой Мексики американцы потеряли в боях лишь 1700 человек (около 1,5% личного состава армии), но зато свыше 11,5 тысяч (10% личного состава) погибли от разных болезней. Во время этой войны американцами, имевшими в своем распоряжении самое современное оружие того времени, было убито около 25 тысяч мексиканских солдат, что составляло более половины всей армии страны.

В ходе своих войн США вернулись к тем же принципам, которыми они руководствовались во время истребления индейцев: нападение на слабого, плохо вооруженного противника и беспощадное его уничтожение. В том же веке во время многочисленных военных экспедиций против народов стран Латинской Америки, Азии, Африки, а также населения островов Тихого океана американские войска, как правило, несли минимальные потери, которые были в десятки раз меньше, чем число уничтоженных ими «усмиряемых туземцев». Число погибших американских солдат и офицеров в ходе войны против народа Филиппин, начавшейся в 1898 г., составило 4324 человека. Из них лишь 1500 погибли в боях. Остальные умерли от болезней. В ходе этой же войны более 1 миллиона жителей Филиппин были безжалостно истреблены. Население архипелага сократилось с 10 до 9 миллионов человек.
З
а всю историю США самым тяжелым и кровопролитным конфликтом была Гражданская война между Севером и Югом в 1861–1865 гг. Тогда погибло более полумиллиона северян и южан. Однако по меньшей мере половина из них погибла от болезней, вызванных главным образом неспособностью солдат приспособиться к трудностям военной жизни. Несмотря на героизацию этой войны в художественной литературе, известно, что подлинным бедствием армий южан и северян было дезертирство белых воинов. Наиболее дисциплинированными солдатами были афроамериканцы из северных штатов, храбро сражавшиеся за свободу своих братьев на Юге. Говоря о роли афроамериканцев в Гражданской войне, историк Джеймс Макферсон писал: «Без их помощи Север никогда бы не выиграл войну так быстро, а может быть, и вообще не выиграл ее».

Лишь в 1917 г. США нарушили завет Вашингтона. С начала Первой мировой войны США хранили нейтралитет, невероятно богатея на раздаче кредитов и поставках промышленной, особенно военной продукции воюющим странам в ходе Первой мировой войны. При этом основные поставки и кредиты шли в страны Антанты. До апреля 1917 года страны Антанты получили от США около 2 миллиардов долларов, а Германия – лишь около 20 миллионов долларов. Историк Барбара Тачмэн писала: «Соединенные Штаты стали кладовой, арсеналом и банком союзников и, по сути, стали вкладчиком в дело победы союзников». Стремление США принять участие в дележе мира, отчасти разоренного и ослабленного войной, отчасти подчиненного их финансовой кабале, обусловило их вступление в Первую мировую войну.

Так как США вступили в войну под самый ее конец, то их людские потери – 53 тысячи убитыми – были значительно меньше, чем у других крупных стран: Россия потеряла 2 миллиона 300 тысяч солдат, Германия – 2 миллиона, Австро-Венгрия – 1 миллион 440 тысяч, Франция – 1 миллион 583, Англия – 744 тысячи, Италия – около 700 тысяч.
После нападения Японии на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор, расположенную на территории тогдашней американской колонии – Гавайских островах, достаточно долго главным фронтом Второй мировой войны для США был Тихоокеанский, где в боевых действиях в течение продолжительного времени участвовали не более нескольких дивизий.

Прошел почти год после вступления США в мировую войну, прежде чем американские войска в ноябре 1942 г. стали сражаться против немецко-фашистских войск в Северной Африке. Несмотря на заметное преобладание англо-американских войск над германо-итальянскими в живой силе и технике (у союзников было 24 полностью укомплектованные дивизии; у Германии и Италии – 12 дивизий, сильно потрепанных в боях), армиям США и Великобритании потребовалось полгода, прежде чем разбить противника в Северной Африке. (В это время на советско-германском фронте против Красной Армии сражалось 266 дивизий Германии и ее союзников.)

Англо-американским войскам понадобился почти год, чтобы, заняв Сицилию и Южную Италию, овладеть Римом. Лишь в июне 1944 г. был открыт давно ожидавшийся Второй фронт в Северной Франции. Объясняя задержку в открытии Второго фронта, союзники порой ссылались на необходимость тщательно подготовить материальное обеспечение солдата. При этом забота о питании солдата иногда приобретала более важное значение, чем внимание к его вооруженности. Английский историк Макс Хастингс писал: «Ежедневный рацион каждого американского солдата в Нормандии составлял шесть с половиной фунтов против трех фунтов с небольшим у немецкого солдата». При этом у американцев был определен «размер сладостей в одну унцию, бисквитов в две унции и один пакет жевательной резинки для каждого человека». В результате американским солдатам было трудно проходить со своими туго набитыми вещевыми мешками там, где расстояние между стенами было невелико, и они ругали английские вагоны за слишком узкие двери. В то же время, по словам Хастингса, «количество боеприпасов для стрелкового оружия в немецкой пехотной роте более чем в два раза превышало аналогичный комплект в американской пехотной роте: 56000 патронов и 21000».

Несмотря на значительное превосходство в авиации, а также других видах вооружений и людских сил, наступление англо-американских войск, продолжавшееся все лето 1944 г., захлебнулось в начале сентябре на границе с Германией.

К этому времени немецкие солдаты и офицеры уже отдавали себе отчет в том, что собой представляет их противник на Западном фронте. Сержант Гейнц Хикман из парашютной дивизии писал: «Мы не видим в американском солдате достойного противника». Ефрейтор Хоенштейн сообщал, что его солдаты все время удивлялись нежеланию американцев использовать наметившийся успех до конца: «Мы не могли понять, почему они не идут на прорыв нашей жидкой обороны. Солдат союзников, видимо, никогда не был обучен так, как учили нас, – всегда пытаться сделать больше, чем требовалось от нас».
Полковник Кауфман из танковой дивизии замечал: «Американцы начинали утром не слишком рано, им слишком нравился комфорт».

Несмотря на явное численное и военно-техническое преимущество англо-американских войск над немецкими (по личному составу соотношение равнялось 2:1, по бронесилам – 4:1, по авиации – 6:1), германская армия начала 16 декабря 1944 года наступление на бельгийском плато Арденны. Английский историк Честер Уилмонт назвал это событие «Пёрл-Харбором войны в Европе». Оборона союзников была прорвана, а американские части в Бастони были окружены. Большое число американских самолетов было уничтожено на земле. Немцами было захвачено немало пленных.

Лишь наступление Красной Армии, начавшееся 12 января 1945 г. по настоятельной просьбе У.Черчилля, заставило нем­цев прекратить наступление и спасло союзников от полного разгрома. Несмотря на то что сопротивление немцев на Западном фронте фактически прекратилось, стратегически важные мосты были оставлены ими без боя, отдельные города были сданы по договоренности по телефону и капитулировали целые дивизии, союзным войскам понадобилось почти восемь месяцев (с начала сентября 1944 г. до конца апреля 1945 г.), чтобы пройти путь от Рейна до Эльбы.
Столь же неспешными темпами продвигались американские вооруженные силы и на Тихом океане. Взятие только одного небольшого японского острова Иводзима из архипелага Рюкю (его размеры – 5 километров на 8,5 километра) потребовало от американцев много времени и сил. В течение 70 дней остров бомбили 1500 самолетов. Против японского гарнизона в 23 тысячи человек было брошено 220 тысяч американских солдат. Лишь через два месяца упорных боев остров был взят.

В ходе боев за остров американцев понесли немалые потери: почти 5 тысяч человек пали на поле боя, а число раненых достигло 16 тысяч человек. В память об этом событии Второй мировой войны в Вашингтоне был сооружен памятник, который стал одной из достопримечательностей американской столицы: гигантские бронзовые фигуры американских солдат и морских пехотинцев в едином порыве сгрудились вокруг древка флага, который они, видимо, только что установили на высоте. К древку прикреплено огромное звездно-полосатое полотнище флага. Между тем если бы не участие японских войск в агрессивных и бесчеловечных войнах против народов Китая и других стран Азии, то можно было бы поставить памятник мужеству защитников Иводзимы: из 23 тысяч солдат гарнизона в живых остались и сдались американцам лишь 212 человек.

Американские руководители прекрасно понимали, что боевые действия на островах Японии потребуют многочисленных жертв, к которым Америка не была психологически подготовлена всем своим историческим опытом. Поэтому сразу же после вступления США во Вторую мировую войну президент Ф.Д.Рузвельт в своих посланиях к И.В.Сталину упорно настаивал на начале военных действий Красной Армии против японских войск, словно не замечая тяжелого, а порой и отчаянного положения СССР в войне против Германии и ее союзников, особенно в 1941–1942 гг.

Опасаясь, что вторжение на японские острова потребует от США до миллиона жизней американцев, президент США Трумэн просил срочного вступления СССР в войну против Японии. Лишь после того, как Сталин на Потсдамской конференции заверил Трумэна, что СССР объявит войну Японии через несколько дней, президент США написал жене, что его главная миссия на совещании Большой Тройки выполнена. Не довольствуясь тем, что десятки тысяч советских воинов погибнут, выполняя союзнические обязательства по разгрому Японии, президент США Трумэн распорядился применить против этой страны невиданное по своей разрушительной мощи атомное оружие. Для спасения жизней миллиона американских солдат были уничтожены сотни тысяч мирных жителей Хиросимы и Нагасаки, а другие сотни тысяч жителей этих городов были обречены на мучительную медленную смерть.

Вследствие того, что США избежали вторжения вооруженных войск врага на свою территорию (Гавайские острова и Филиппины были не частью Штатов, а их колониями), вследствие участия американских войск в военных действиях не на главных фронтах в течение большей части Мировой войны и открытия второго фронта лишь после того, как германская армия была до предела ослаблена в боях на советско-германском фронте, благодаря неспешным военным действиям США, их людские потери (321 999 убитыми и около 800 тысяч ранеными) были несопоставимы с советскими потерями.

Нация, страдающая «вьетнамским синдромом»

После окончания Второй мировой войны США постоянно старались нападать на слабых противников, используя наиболее смертоносные виды оружия, чтобы избежать больших потерь. Так в ходе войны во Вьетнаме в 1963–1973 гг. американцы, прибегая к массированным бомбардировкам, а также химическому оружию, уничтожили до 5 миллионов человек населения этой страны. Правда, на сей раз, американцы потеряли 58 тысяч убитыми и 153 тысяч ранеными. Следствием этого стал так называемый «вьетнамский синдром» – страх перед локальной войной, в которой США могут понести большие человеческие жертвы.

Стремление избежать столкновения с сильным противником и одновременно избавиться от «вьетнамского синдрома» определяли военные действия США против Ирака в 1990–1991 гг. и после 2003 г., против Югославии в 1999 г. и Афганистана с 2001 г. В ходе этих войн число жертв среди вооруженных сил и мирного населения стран, ставших объектами агрессии США, в десятки, а то и в сотни раз превышало потери среди американских военных. Знаменательно, что лишь после того, как число жертв среди американских военных в Ираке приблизилось к 4 тысяч, в США заговорили о необходимости вывести оттуда американские войска. О том, что в Ираке в ходе двух войн против этой страны погибли десятки тысяч человек в США мало, кто вспоминает.
Ныне в США избраны очередные слабые противники – Иран, КНДР и другие страны из мнимой «оси зла». Значительная часть американского общества убеждена в том, что эти страны, не то обладающие несколькими атомными бомбами, не то собирающимися их создать, представляют собой угрозу для США, обладающими арсеналом в десятки тысяч ядерных боеголовок.

Для многих граждан России более чем странными кажутся утверждения американцев об угрозе США и их союзникам со стороны Ирана, КНДР, Кубы и других стран. Многие граждане России, имеющие иной исторический опыт, не считают достойным гордиться победой над слабым и плохо вооруженным противником, а уж тем более уничтожением его с помощью атомного или химического оружия. Именно это обстоятельство обусловило протест многих граждан России против участия солдат стран НАТО в параде 9 Мая на Красной площади, о чем вскользь упомянула Джулия Иоффе.

В то же время в нашей стране, которая не раз была жертвой агрессивных нападений извне, знают, что война обычно связана с тяжелыми и многочисленными жертвами как среди воинов, так и среди мирного населения.

Очевидно, что иной исторический опыт убедил многих американцев в том, что победа, достигнутая ценой больших человеческих потерь, не может считаться поводом для праздничных торжеств. Но если такие представления считаются правильными для многих американцев, нет никаких оснований утверждать, что иные представления на сей счет являются неверными. Непонимание Джулией Иоффе наших представлений о празднике Победы, объяснимо тем, что она росла и училась в США. Она лишь поделилась своими сомнениями.

Однако нельзя закрывать глаза на то, что в нашей стране предпринимаются попытки навязать американские мерки, используемые для оценок войн и побед, как единственно правильные для всех времен и всех народов. Нам постоянно твердят о «негуманности» наших былых руководителей, уверяя, что для государственных деятелей и военачальников нашей страны человеческая жизнь ничего не значила и по этой причине наши победы в войнах были сопряжены со столь большим количеством жертв. При этом упускают из вида немаловажное обстоятельство: наши воины и мирные граждане были убиты не советскими государственными деятелями или военачальниками, а агрессорами, вероломно вторгшимися на нашу землю.

Порой нам ставят в пример американских президентов и генералов, которые, мол, берегли людей. Считать, что Россия не следовала заветам Джорджа Вашингтона и участвовала во многочисленных войнах в силу глупости или жестокосердия ее руководителей, – значит игнорировать судьбу нашей страны, продиктованную историческими и географическими реалиями. Не надо уподобляться герою рассказов И. Бабеля Бене Крику, который полагал, что Бог ошибся, потому что поселил евреев в России. «Чем было бы плохо, – мечтал одесский вор, – если бы евреи жили в Швейцарии, где их окружали бы первоклассные озера, гористый воздух и сплошные французы?»

Сетования по поводу того, что наша страна могла бы избежать кровопролитных войн и огромных человеческих жертв в ходе них, были бы уместными, если бы Россия была отделена тысячами километров океанских просторов от других континентов, как отделены США. Возможно, в нашей стране люди жили бы давно богаче и удобнее, если бы Россия была расположена в более теплых широтах. Возможно, что наша страна была бы богаче и могущественнее, если бы она на протяжении всей своей истории атаковала слабейших противников армиями, вооруженными самым разрушительным оружием, а ее руководители знали о неуязвимости страны для ответного нападения.

Можно даже предположить, что жизнь многих людей была сохранена, если бы подавляющая часть ее народов отказалась защищать свою свободу и независимость, а ее освобождением занялись бы вооруженные силы других стран, как это было в США в начале их существования. Но тогда это была бы совсем другая страна и, возможно, про нее бы Пушкин сказал слова, адресованные им Америке: «Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort)».

В то же время нельзя забывать о том, что память о жертвах, понесенных в Великой Отечественной войне, является неотъемлемой частью «праздника со слезами на глазах». Так сложилось уже в ходе войны. О тех, кто пожертвовал своими жизнями в борьбе за правое дело, постоянно напоминалось в приказах Верховного Главнокомандующего о текущих победах войны. Эти приказы, после которых был праздничный салют, венчались фразой: «Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!» В чуть измененной редакции эти слова были повторены и в обращении И.В.Сталина к советскому народу 9 мая 1945 года: «Вечная слава героям, павшим в боях с врагом и отдавшим свою жизнь за свободу и счастье нашего народа!»

Неотъемлемой частью празднования 9 Мая стали возложения цветов к Могиле Неизвестного Солдата у Кремлевской стены, к мемориалам воинской славы в тысячах городах и сел нашей страны. Традиционной стали минуты молчания в день 9 Мая, когда вся страна чтит память тех, кто не вернулся с войны, кто погиб от рук фашистских оккупантов. Такова традиция этого великого праздника, отражающая исторический опыт нашего народа.

На что обиделась Джулия Иоффе

Обратив внимание на две даты (1941–1945), которые постоянно присутствовали в праздничных украшениях и плакатах на улицах Москвы, Джулия Иоффе с неодобрением отметила, что 9 Мая в нашей стране говорили о завершении Великой Отечественной войне, а не Второй мировой войны. Иоффе писала: «9 Мая, находясь в Москве, легко можно подумать, что Россия победила Гитлера в одиночку». И хотя она признает то, что нашей стране пришлось выдержать наибольшую тяжесть в войне, ей почему-то кажется обидным употребление слов «участники антифашистской коалиции» по отношению к западным союзникам СССР. Она говорит, что это словосочетание – «этакий выхолощенный ярлык, подразумевающий что союз был не партнерским объединением, а акционерным обществом, где крупнейший пакет акций принадлежал России».

Даже скидка на американское происхождение Джулии Иоффе не позволяет понять, почему слова «участники антифашистской коалиции» кажутся ей «выхолощенным ярлыком», годным для обозначения акционерного общества. Скорее всего, за неприятием этих слов стоит обида за недооценку вклада других стран мира в победу над гитлеровской Германией и ее союзниками, которую она усмотрела в ходе празднования 9 Мая в Москве. Однако вряд ли беглые впечатления молодой американки от пребывания в Москве в майские дни 2010 г. позволяют ей правильно понять давно сложившиеся оценки в нашей стране относительно роли различных стран антигитлеровской коалиции в разгроме фашистской Германией и ее союзников. Никто, нигде и никогда в нашей стране не говорил о том, что Россия победила Германию в одиночку.

Хотя Джулия Иоффе не находит теплых слов для оценки деятельности Сталина в годы войны, не стоит забывать, что вождь Советского Союза отдавал должное вкладу союзников в общую борьбу против фашизма. Критикуя их за оттяжку второго фронта или медленные темпы наступления в Северной Африке, Сталин не раз поздравлял своих коллег по руководству антигитлеровской коалиции с достигнутыми боевыми успехами. В ежегодных докладах Сталина в годы войны по случаю годовщин Великой Октябрьской социалистической революции всякий раз уделялось много места положительной оценке военных усилий англо-американских союзников.

В приказе Сталина от 7 ноября 1943 г. один из заключительных призывов звучал так: «За победу англо-советско-американского боевого союза!» В приказе Сталина от 7 ноября 1944 г. подчеркивалось единство действий вооруженных сил антигитлеровской коалиции: «Красная Армия и армии наших союзников заняли исходные позиции для решающего наступления на жизненные центры Германии. Задача сейчас состоит в том, чтобы стремительным натиском армий Объединенных Наций в кратчайший срок сокрушить гитлеровскую Германию». В своем приказе от 1 мая 1945 г. Сталин вновь писал о единстве вооруженных действий Красной Армии и союзных держав: «Дни гитлеровской Германии сочтены. Более половины ее территории занято Красной Армии и войсками наших союзников».

В годы войны флаги США и Великобритании наряду с государственным флагом СССР постоянно изображались на плакатах. Подчеркивая общий характер Победы и не претендуя на то, что СССР выиграл войну в одиночку, 10 мая 1945 г. центральные советские газеты опубликовали портреты руководителей трех великих держав – Сталина, Черчилля, Трумэна. Копии газеты «Правды» от 10 мая 1945 г. и ныне перепечатываются и широко распространяются.
О том, что советские люди не считали, что они были одиноки в борьбе против гитлеровской Германии, свидетельствовало участие сводного полка Войска Польского в Параде Победы 24 июня 1945 года.
Память о боевом сотрудничестве в годы войны не раз служила темой популярных в первые послевоенные годы фильмов: «Встреча на Эльбе», «Беспокойное хозяйство». Затем о роли вооруженных сил других стран и отрядов европейского Сопротивления в годы войны было ярко сказано в кинофильмах Юрия Озерова из сериалов «Освобождение» и «Солдаты свободы». Встречи бывших участников встреч в Торгау, участников транспортировки грузов из Великобритании в СССР, летчиков эскадрильи «Нормандия – Неман» стали традиционными и проводились даже в разгар «холодной войны».

В то же время Джулия Иоффе, видимо, не заметила, того, что стало причиной тревоги многих объективных наблюдателей, в том числе и за пределами нашей страны. Причиной их беспокойства стал прямо противоположный повод: преувеличение роли англо-американских союзников и недооценка роли Красной Армии в победе над фашизмом.

Состоявшаяся 5 февраля 2010 г. в здании Европарламента 4-я Европейская встреча представителей коммунистических и рабочих партий по вопросам образования была посвящена теме «Операция по искажению истории Второй мировой войны в сфере образования», и она проходила под лозунгом: «Историческая правда одна: та, что написана народами». В своих выступлениях многие участники встречи отмечали, что в послед­ние годы, особенно после празднования 60-летия десанта союзников через Ла-Манш, в школах стали внедрять представление о том, что главную роль в освобождении всей Европы сыграли армии Англии и США. Выступавшие на встрече выразили беспокойство тем, как принижается роль Советского Союза в спасении человечества от угрозы всеобщего порабощения и уничтожения миллионов людей.

Представители Поль­ши, Хорватии, Ирландии заявляли, что в учебниках, по которым учатся в их странах, не найти ни слова о Московской, Сталинградской и Курской битвах, а также о других сражениях на советско-германском фронте, ставших решающими для исхода Второй мировой войны. При этом, как отмечал представитель Словакии, солдат армий западных союзников называют «освободителями», а солдат Красной Армии – «захватчиками».

Как бы это ни казалось обидным для представителей стран, воспитанных на подобных учебниках и прочих материалах о войне, вклад нашей страны и Красной Армии в общую победу был наибольшим и решающим для разгрома стран гитлеровской коалиции. Тщательно подсчитав относительный вклад армий разных стран в общую победу, директор Центра военной истории РАН Г.А.Куманев в своей книге «Подвиг и подлог» писал: «В течение войны против Красной Армии действовало в среднем до 70% дивизий фашистских армий, из четырех солдат вермахта трое постоянно воевали на советско-германском фронте и лишь один – на Западном… На советско-германском фронте в наиболее тяжелое для СССР время находилось и большинство войск союзников Германии: 37 дивизий в июне 1941 года, 72,5 дивизий – в ноябре 1942 года.

В этот же период на других театрах мировой войны (в Северной Африке, а затем в Сицилии) имелось не более 8–9 дивизий союзников Третьего рейха… Протяженность советско-германского фронта составляла от 3000 до 6200 км, тогда как протяженность Североафриканского и Итальянского фронтов не превышала 300 – 350 км, Западного – 800 км. Из 1418 дней и ночей существования советско-германского фронта активные действия продолжались здесь 1320 суток, тогда как на Западноевропейском – 293, на Североафриканском – 309 и на Итальянском – 492. Из общего числа людских потерь, которые понесла немецко-фашистская армия во Второй мировой войне, более 73% приходится на Восточный фронт». Куманев указывал также на то, что на советско-германском фронте Германия и ее союзники потеряли свыше 75% своей авиации, 74% своей артиллерии, 75% своих танков и штурмовых орудий.

Существенным вкладом в общую победу над гитлеровской Германией стали бомбардировки англо-американской авиацией, которые наносили немалый урон ее военно-промышленному потенциалу. В то же время нельзя не сказать, что многие подобные бомбардировки сопровождались громадным числом жертв среди мирного населения. Особенно жестокой стала бомбардировка в феврале 1945 года Дрездена, сопровождавшаяся уничтожением старинного города и около десятков тысяч мирных жителей. Кроме того, очевидно, что сами по себе действия бомбардировочной авиации не могли привести к разгрому гитлеровских вооруженных сил.

Нет сомнения в том, что помощь Красной Армии по ленд-лизу сыграла немалую роль в ее боевых успехах. Оценивая эту помощь, А.И.Микоян говорил Г.А.Куманеву: «Военно-экономические поставки нам со стороны наших западных союзников, главным образом американские поставки по ленд-лизу, я оцениваю очень высоко. Хотя и не в такой степени, как некоторые западные авторы… Представьте, например, армию, оснащенную всем необходимым, хорошо обученную, но воины которой недостаточно накормлены или того хуже. Какие это будут вояки? И вот, когда к нам стали поступать американская тушенка, комбижир, яичный порошок, мука, другие продукты, какие сразу весомые дополнительные калории получили наши солдаты! И не только солдаты: кое-что перепало и тылу. Или возьмем поставки автомобилей. Ведь мы получили около 400 тысяч первоклассных по тому времени машин типа «Студебекер», «Форд», легковые «Виллисы» и амфибии. Вся наша армия фактически оказалась на колесах! В результате повысилась ее маневренность и заметно возросли темпы наступления».
В то же время помощь союзников в области вооружений не шла ни в какое сравнение с объемом советской военной продукцией. Ссылаясь на точные данные, Куманев указывал, что в общем объеме советских вооружений «американские поставки боевой техники… составили: по орудиям – 1,4%, по авиации – 9,8%, по танкам и САУ – 6,2%», по автоматам – 1,7%, по пистолетам – 0,8%, по снарядам 0,6%, по минам – 0,1%».

Несмотря на усилия, предпринимаемые на Западе и в нашей стране с целью принизить вклад СССР в общую победу, а то и свести его к нулю, в мире сберегается память о реальном вкладе народов различных стран в совместную Победу над общим врагом человечества – фашизмом. Многие люди в мире считают, что эта память окажется сильнее потуг фальсификаторов, пытающихся извратить историю в угоду представлениям об однополярном мире.

Какое прочтение истории устроило бы Джулию Иоффе?

Обнаруживая «странности» и «противоречия» в праздновании Дня Победы, Джулия Иоффе упомянула ряд явлений, которые явно вызвали у нее положительную оценку. Она, например, сочла, что к 9 Мая 2010 г. по инициативе президента РФ Д.А.Медведева «внешнеполитический курс России изменился – по крайней мере, внешне – и сдвинулся в сторону установления более примирительного тона в общении с Западом». Именно так она расценила приглашение военнослужащих США, Великобритании, Франции для участия в параде Победы. Она одобрила также заявления, которые были расценены ею, как признание того, что «победа России была не такой уж безупречной». (Почему-то эти действия нынешнего президента она противопоставляла позиции В.В.Путина.)
Положительной оценки Иоффе удостоилось и то, что «Россия… начала каяться за такие вещи, как пакт Молотова – Риббентропа и резня в Катыни». Правда, Иоффе оговаривается, что это произошло «лишь недавно и очень, очень осторожно».

Джулия Иоффе ошибается, обнаруживая различия в позиции Путина и Медведева. Проклятия в адрес советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. звучали не раз и от Путина. Стремление перечеркнуть роль Советской страны в достижении Победы были ярко продемонстрированы в завешивании Мавзолея В.И.Ленина огромным триколором в попытках изменить Знамя Победы, предпринятые в президентство Путина. Путин первым открыл кампанию по реанимации геббельсовской версии относительно катынских событий 7 апреля 2010 г., а Медведев ее продолжил.

Одобряя действия Медведева по пересмотру истории Великой Отечественной войны, Джулия Иоффе в то же время считает, что они «слишком медленные» и «слишком осторожные». Также нет сомнений в том, что Джулия Иоффе нашла в нашей стране немало людей, которые разделяют ее взгляды на сей счет.

Бросается в глаза поддержка Джулией Иоффе очередной волны антисталинской кампании, которая стала подниматься в предпраздничные дни весной 2010. Поражает сходство между замечаниями Иоффе и высказываниями руководителя Государственного архива РФ Сергея Мироненко в ходе телемоста с киевскими учеными 2 апреля 2010 г., а также заявлениями руководителей «Мемориала» в связи с намерением московских властей поместить 9 Мая ряд плакатов с изображением Сталина. Еще тогда Мироненко и лидерами «Мемориала» были пущены в ход утверждения о том, что Сталин якобы ненавидел ветеранов войны, а потому отменил День Победы, выслал инвалидов войны из Москвы. Совершенно ясно, что это был набор спешно сочиненных аргументов с целью спровоцировать недовольство ветеранами Сталиным.

Все эти аргументы были повторены в статье Иоффе. К этому добавлено также следующее: Сталин-де не проводил парады Победы, чтобы не привлекать внимания к Г.К.Жукову; Сталин приказал закрыть так называемые «голубые дунаи», т. е. забегаловки, в которых собирались ветераны войны; Сталин направил «советских военнопленных в сибирские лагеря как предателей и коллаборационистов».

Во-первых, по поводу отмены парада Победы из-за маршала Жукова.
Парад Победы, проведенный 24 июня 1945 г. был уникальным и его не собирались повторять, так как он был торжеством по поводу окончания Великой Отечественной войны. Отставка Г.К.Жукова с постов главнокомандующего сухопутными силами и заместителя министра вооруженных сил в начале июня 1946 г. не имела никакого отношения к тому, что больше парадов Победы не проводилось. Последующие парады Победы состоялись не как повторение Парада Победы, а в честь Дня Победы.

Во-вторых, День Победы никто и никогда в нашей стране не отменял. Правда, с 1948 года он перестал быть выходным днем. Он оставался рабочим днем до мая 1965 года. Поэтому ответственность за то, что 9 мая был рабочим днем, несет не только Сталин, но и обожаемый деятелями «Мемориала» Хрущёв. Причиной для отмены выходного дня 9 мая, а также 3 сентября (день