Свобода по шкале “Freedom House”
Декабрь 2nd, 2017
Влиятельная организация “Freedom House” в начале нового года выпустила свой новый доклад “Свобода в мире”. Эти доклады стали традиционными, начиная с 1973 года. Основной их целью является анализ гражданских и политических свобод, прав человека. География данного проекта глобальна. В нынешнем году под прицелом аналитиков “Freedom House” оказались 194 стран мира и 14 территорий, не имеющих государственного статуса. Для идентификации последних образований используется понятие “стратегическая территория”.
В соответствие с методологическими принципами “Freedom House” происходит оценка свободы по двум категориям – политические права и гражданские свободы. Затем по семибальной шкале происходит оценка уровня свободы (1-й самый высокий показатель, а 7-й – самый низкий). Сама шкала основывается на принципах, сформулированных во Всеобщей декларации прав человека.
Все государства и территории мира подразделяются на свободные (те, которые получают от 1 до 2,5 балла), частично свободные (3-5 баллов) и несвободные (от 5,5 до 7 баллов). В списке отдельно отмечены страны с демократической избирательной системой. Важно заметить, что доклад 2011 года имеет символический подзаголовок “Авторитарный вызов демократии”. Общий пафос авторов ежегодного доклада таков: продолжается тенденция “упадка демократии”, поскольку за отчетный период в 25 странах положение с правами и свободами значительно ухудшилось.
Сегодня деятельность и аналитические исследования “Freedom House” вызывают разноречивые оценки. Кто-то рассматривает эту организацию, как последовательного лоббиста национальных интересов США, которые специально играют “на понижение” стратегических конкурентов. И в самом деле, ее деятельность более, чем на половину финансируется посредством грантов правительства Соединенных Штатов. Кто-то, напротив, видит в этой структуре некий репрезентативный рейтинг демократии во всем мире. Однако и в том, и в другом случае мы имеем дело с политической оценкой, а не попыткой измерить научно-экспертную ценность (либо отсутствие таковой) докладов влиятельной структуры, которая не просто публикует доклады, но и формирует подходы и концепции внешней политики ведущих и не слишком влиятельных, но стратегически важных стран мира. Между тем, с нашей точки зрения, именно критический анализ этой составляющей исследований “Freedom House” гораздо важнее. Он позволяет спокойно без лишних истерик и эмоций понять все достижения и изъяны измерений “глубины демократии” в мире.
Говоря о ценности работы “Freedom House”, следует отметить, во-первых, большой объем эмпирической работы, которая полезна сама по себе для любого научного и прикладного исследования. Во-вторых, она предлагает некий набор критериев оценки уровня свободы и демократии. Важно и то, что рассматривая уровни свободы, “Freedom House” не отождествляет полностью конституционные или другие формально-правовые гарантии прав человека с реальным положением в этой сфере. В самом деле, если бы такое отождествление происходило бы, то Конституцию сталинского СССР можно было бы оценить как Основной закон хотя бы частично свободного государства.
Но далее начинаются нюансы, детали, вопросы (не политические, а именно экспертные). Исследование “глубины свободы” и выставление рейтингов опираются на выводы аналитиков. К работе над докладами привлекаются “аналитики” и “академические советники высокого уровня”. Не праздный вопрос: а кто и как измерял их “высоту” и качество академических знаний, а также свободу от лоббистских устремлений, политических и личных симпатий/антипатий?
Известно, что при подготовке докладов работает “штаб”, базирующийся в США, а также консультанты по странам и территориям. “Freedom House” подчеркивает, что аналитики “использовали широкую базу источников, включающую иностранные и внутренние новостные обзоры, академические исследования, материалы неправительственных организаций, “мозговых трестов”, личные профессиональные контакты и визиты в регионы при подготовке докладов”. Таким образом, как видим, субъективизм в выставлении оценок “Freedom House” даже не очень-то скрывает, поскольку объективность любого даже самого “высокого академического советника” всегда относительна. А политическая ангажированность практически всегда присутствует.
Впрочем, не будем голословными. Проиллюстрируем это хотя бы постсоветскими примерами. В категорию “частично свободных” стран в начале 2011 года переместилась Украина. Ранее она была единственным государством бывшего СССР (за исключением прибалтийских республик), которая была включена в список “свободных”. Каковы же причины? Разве новый президент Виктор Янукович разогнал национальный парламент? Или, может быть, он подверг репрессиям оппозиционные партии? Нет, и парламент на месте, и оппозиция присутствует. Что же касается аргумента о давлении президентской администрации на суд, то по части нарушений правовой процедуры (а именно процедура – основа демократии) “оранжевая власть” дала много очков вперед четвертому президенту Украины. Что же касается судебного преследования экс-министра МВД, то ведь и при предшествующем президенте суд использовался, как политическое оружие. Значит, свобода была не полной?
Заметим, что в тот же самый разряд “частично свободных” попала например, Грузия – страна, в которой наметились конституционные реформы, предполагающие пролонгирование пребывания у власти Михаила Саакашвили (только в качестве премьер-министра). При этом сами представители “Freedom House” подчеркивают: “Грузинские власти не предприняли практически никаких шагов для того, чтобы опровергнуть широко распространенное мнение о том, что правительство, а не судебная власть, принимает решения по тем или иным судебным процессам. И что Министерство внутренних дел никому не подотчетно и ставит себя над законом”.
Помимо Украины и Грузии в “частично свободных” странах оказалась и Киргизия, главный антигерой 2010 года. Только в апреле результате уличных беспорядков в Бишкеке погиб 81 человек и почти 1500 получили ранения различной степени тяжести. К этому добавилось и межэтническое противоборство. К 13 июня около 75 тысяч этнических узбеков Киргизии покинуло места своего проживания и переехало в соседний Узбекистан. Все эти факты говорят о том, что перед нами – не “частично свободное”, а “провалившееся” государство. Так на каком же основании Киргизии сделан такой широкий “аванс”? А на том простом основании, что в этой стране прошли парламентские выборы, а президентская система была трансформирована в парламентскую республику. Между тем, очевидно, что простой смены вывесок недостаточно для того, чтобы поменять суть власти и управления.
В “частично свободных” странах оказалась также Молдова, которая по части действительно конкурентных выборов может дать много очков и Грузии, и Киргизии, а также “стратегическая территория” Абхазия. Последний тезис особенно интересен. В прошлые годы Грузию на Западе позиционировали, как “маяк демократии” и самую “продвинутую” страну в Закавказье. Оказывается, Абхазия не так уж далеко отстоит от Грузии. По крайней мере, теперь грузинским политикам будет трудно апеллировать к своему более “высокому статусу” по сравнению с “агрессивными сепаратистами”.
С случае с “несвободными странами” вообще на лицо отсутствие четких критериев. Непонятно, почему вдруг “спорная территория” Нагорный Карабах сравнялся по уровню свободы с Азербайджаном. Ранее НКР всегда “обгонял” Азербайджанскую Республику. В данном случае мы не будет спорить о том, какой статус для этой непризнанной республики более адекватен. Согласимся даже с тем, что a priori здесь нет предмета спора, и Карабах лишь временно находится вне азербайджанской юрисдикции. Но непонятно, какими критериями руководствовались аналитики? Если проведением выборов, то парламентская кампания была и в НКР, и в Азербайджане. В последнем, правда, президент изменил Конституцию, открыв возможность занимать свой пост без временных ограничений. В НКР же ничего подобного не было. А теперь, оказывается, несвободны оба. Несвободы так же, как Россия, Туркменистан, Узбекистан и многие другие. Между тем, даже российские или азербайджанские правозащитники (то есть те, кто жестко критикует власть) говорят о невозможности сравнивать уровень свободы в России, Азербайджане, с одной стороны, и Туркмении или Северной Корее, с другой.
Особая строчка в этом списке – “спорная территория” Южная Осетия. Казалось бы, президент этой непризнанной республики Эдуард Кокойты в канун нового 2011 года заявил о своем уходе с поста и неучастии в выборной кампании. При этом в отличие от своего грузинского визави он не стал корректировать (по крайне мере, пока) Основной закон, позволяя себе, тем самым продлить полномочия. Но почему-то Южная Осетия полностью несвободна, а Грузия свободна хотя бы частично.
Но самый главный изъян исследований “Freedom House” – это универсальность критериев, прилагаемых к разным обществам (имеющим разную историю, политический опыт, стартовые возможности для развития демократических институтов, или, напротив, для их деградации). Мавритания и Италия, Грузия и Франция, Россия и Узбекистан, Северная Корея и Армения. Слишком широка география, требующая более серьезной детализации. Необходимо также и понимание коридора возможностей для любого государства. Любая страна развивается не в безвоздушном пространстве. При этом проведение тех же выборов не защищает от прихода к власти экстремистов (как было в случае с электоральным успехом ХАМАС на выборах в Палестинской автономии). Наверное, в каждом государстве можно при желании найти элементы разных “статусов свободы”. Однако, все факты, приведенные выше, не означают бесполезности исследований уровня свободы. Такие работы должны проводиться и хорошо, если бы они проводились с помощью альтернативных и более корректных критериев. Следовательно, признавая серьезные изъяны доклада “Свобода в мире”, не следует говорить о демократии только, как об инструменте “внешнего давления” и вмешательства. Просто это явление гораздо более сложное, чем ежегодный доклад “группы высокопоставленных аналитиков”.