Социально близкие
Август 1st, 2017
В конце прошлого года Л.Н. Жура, представитель Е.Я. Джугашвили, внука Сталина, подал в Пресненский суд, по месту нахождения редакции радиостанции «Эхо Москвы» очередное исковое заявление со следующим требованием:
«1. Признать нижеуказанные высказывания, прозвучавшие в передаче «Перехват» радиостанции «Эхо Москвы» 16 октября 2009г. (22час.10мин.), вымышленными, не соответствующими действительности, оскорбляющими и унижающими честь и достоинство Сталина И.В.:
«Сталин подписал указ, что можно расстреливать детей с 12-летнего возраста, как врагов народа!»».
Подробности начала этого дела можно будет посмотреть на моем сайте http://www.ymuhin.ru, а посетителям ФОРУМмск я предложу только конечную интригу этого, пока не завершенного процесса.
Первой просьбой ответчиков к суду, была просьба присоединить к делу стенограмму беседы Сталина с Роменом Ролланом. Поскольку это же доказательство собираемся использовать и мы, то, разумеется, мы охотно согласились. Ну, а на закуску, Венедиктов вынул «бомбу» – сфабрикованные в архиве сведения о том, что при Сталине, в 1938 году, якобы, было расстреляно аж четверо несовершеннолетних. И тут за Венедиктова и его фальшивки взялся Л.Н. Жура. Но сначала я все же процитирую вам значащую часть хотя бы двух из четырех этих документов, чтобы вы поняли, над могилками каких социально-близких им уродов плачут все эти борцы со сталинизмом.
«Третьяков Михаил Александрович, 1921 года рождения, уроженец города Москвы, русский, гражданин СССР, образование низшее, б/п, без определенных занятий и места жительства. «Судим дважды в 1937 году по ст. 74 УК за ножевое ранение девушки, осужден к одному году лишения свободы условно, трижды приводим за хулиганство и кражи».
28 января 1938 года осужден Тройкой УНКВД МО к 5 годам ИТЛ как СВЭ.
8 марта 1938 года в 3-е Отделение ОМЗ УНКВД МО поступили сведения о том, что «заключенный тюрьмы Филиппов И.Н. создал группу из числа заключенных, которая враждебно настроена к существующему строю, систематически занимается контрреволюционно агитацией и ограблением сокамерников». В эту группу лиц входил и Третьяков М.А.
Следственное дело по обвинению Третьякова М..А. и других обвиняемых было передано на рассмотрение Судебной Тройки при УНКВД МО.
8 марта 1938 года Заседание Тройки при УНКВД СССР по Московской области постановило: «Третьякова Михаила Александровича – расстрелять». Приговор был приведен в исполнение 14 марта 1938 года. Третьяков Михаил Александрович захоронен в Бутово.
25 октября 1955 года Заседание Московской областной Комиссии по пересмотру дел на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления, содержащихся в лагерях, колониях и тюрьмах МВД СССР и находящихся в ссылке на поселении постановило: «Решение Тройки УНКВД МО от 8 марта 1938 года в отношении Третьякова Михаила Александрович отменить и дело по обвинению его в части контрреволюционной агитации – прекратить за недоказанностью состава преступления». Третьяков Михаил Александрович был реабилитирован».
«Плакущий Анатолий Дмитриевич, 1921 года рождения, уроженец станции Синелошково, Днепропетровской области, УССР, русский, гражданин СССР, б/п, с низшим образованием, одинокий, без определенных занятий, судим. В 1933 и 1934 годах, как беспризорный направлялся в Томскую колонию, затем в колонию Надвойцы. В 1937 году Спецколлегией МГС осужден по ст. 182-59. п. 3 УК и приговорен к 2 годам лишения свободы. Наказание отбывал в Крюковской ИТК, куда прибыл 1 ноября 1937 года.
Отбывая наказание в Крюковской ИТК Плакущий А.Д. был арестован 3 ОТД. ОМЗ У НКВД по МО 30 ноября 1937 года, содержался в тюрьме № 1 города Москвы.
Плакущий А.Д. обвинялся в том, что « по собственной инициативе из озорных и хулиганских побуждений, наколкой татуировки на левой ноге, выше колена нарисовал одного из вождей Коммунистической партии. Свой поступок сопровождал выражениями оскорбительного характера, т.е. обвинялся в преступлении предусмотренном ст. 58 п. 10 УК РСФСР».
Дело было направлено на рассмотрение Тройки У НКВД по МО.
16 декабря 1937 года Заседание Тройки при УНКВД СССР по Московской области постановило: «Плакущего Анатолия Дмитриевича-расстрелять».
Приговор был приведен в исполнение 19 декабря 1937 года. Плакущий А.Д. захоронен в Бутово.
13 июля 1989 года Прокуратура города Москвы пересмотрела дело Плакущего А.Д. и он был реабилитирован, так как подпадает по действие ч.1 ст.1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-40-х и начала 50-х годов»».
С этими справками в руках Венедиктов напоминал актера Гарина в фильме «Оптимистическая трагедия»: «Смотри, каких я тебе красавчиков навербовал Варфоломеевские ночки делать!», – но, конечно, мысленно напрашивались иные его слова к судье: «Смотри, каких я тебе «красавчегов» нашел, о жертвах сталинизма поплакать!»
Как видите, эти жертвы сталинизма – это воры «в законе», рецидивисты, никогда не работавшие, а в тюрьме сразу же занявшиеся тем, чем и занимаются в тюрьме воры «в законе», – грабежом остальных заключенных. И обратите внимание, как их реабилитировали – раз осужден, значит невиновен!
Но не это главное, обратите внимание, что все четверо до своего ареста и осуждения к высшей мере наказания, находились не на свободе, а уже отбывали наказание в тюрьмах, – они в ТЮРЬМАХ, при ОТБЫВАНИИ НАКАЗАНИЯ за ранее совершенные преступления, совершили новые преступления, повлекшие их расстрел. Это, в данном случае, очень важно.
Итак, Л.Н. Жура был готов к появлению этих филькиных грамот, поскольку «Эхо Москвы», как только их получило из архива, так и начало о них верещать. Леонид Николаевич подготовил ходатайство, однако, по ходу чтения, разбавлял его и устными доводами.
«Уважаемый суд! Ответчики растиражировали в прессе, как доказательства для данного суда, анкетные данные неких подростков, якобы, расстрелянных в 1937 году. Эти списки имеют авторство все того же «Мемориала», но теперь, судя по газетным публикациям, они представлены в виде, издалека похожем на настоящий документ.
Напоминаю, что предметом иска является заявление ответчиков в радиоэфире: «Сталин подписал указ, что можно расстреливать детей с 12-летнего возраста, как врагов народа!»
И для доказательства соответствия действительности этих сведений ответчики ссылаются на Постановление ЦИК и СНК от 7 апреля 1935г., согласно которому несовершеннолетние от 12 до 16 лет несли уголовную ответственность с применением всех мер уголовного наказания за совершение конкретных преступлений (кража, причинение насилия, увечий, вреда здоровью, убийство и попытка убийства).
Но с 16-ти лет, с окончанием детского и подросткового возраста, несовершеннолетние несли уже уголовную ответственность за совершение всех видов преступлений. И в УК современной России всю уголовную ответственность тоже несут лица, достигшие 16-летнего возраста.
И если бы ответчики заявили в радиоэфире, что при Сталине расстреливали преступников с 16-летнего возраста, это тоже было бы ложью, но не вызвало бы негативной реакции в отношении И.В.Сталина. Тем более, что до совсем недавнего времени (2005г.) в США 16-летних преступников казнили на электрическом стуле.
Поэтому мы просили и просим уважаемый суд руководствоваться ст.59 ГПК РФ и принимать к рассмотрению только те доказательства, которые подтверждают, что при Сталине согласно Постановлению ЦИК и СНК от 7 апреля 1935г. можно было приговаривать к расстрелу детей в возрасте от 12 до 16 лет.
Уважаемый суд, поскольку речь в представленных документах идет не о детях, и даже не о подростках, а о, якобы, расстреле несовершеннолетних уголовных преступников, то мы не стали особенно беспокоить себя и суд поиском опровержения этих, заведомо неотносимых к делу «доказательств».
Обратите внимание, в представленных ответчиками справках в анкетных данных не указана полная дата рождения, якобы расстрелянных. И мы, зная, с кем имеем дело, полагали, что в данном случае фальсификаторы реальным взрослым преступникам просто исправили дату рождения на более позднюю.
Почему мы так решили? Потому, что, согласно ИТК РСФСР от 1933 года:
«Статья 28. Местами лишения свободы являются:
А. Изоляторы для подследственных.
Б. Пересыльные пункты.
В. Исправительно-трудовые колонии: фабрично-заводские, сельскохозяйственные, массовых работ и штрафные.
Г. Учреждения для применения к лишенным свободы мер медицинского характера (институты психиатрической экспертизы, колонии для туберкулезных и др. больных).
Д. Учреждения для несовершеннолетних, лишенных свободы (школы ФЗУ)
Статья 40. В школы, указанные в ст. 39, направляются несовершеннолетние в возрасте от 15 до 18 лет…»
Таким образом, если бы все упомянутые в справках уголовники-рецидивисты были несовершеннолетними, то они не могли находиться в тюрьмах и колониях, в которой отбывали наказание только взрослые преступники, они бы отбывали наказания в школах ФЗУ.
Фальсификаторы этих доказательств, просто не учли, что указав, в каких учреждениях отбывали наказание эти преступники, фальсификаторы одновременно, указали и их подлинный возраст, – указали то, что этим преступникам было более 18-ти лет.
Но дело оказалось еще хуже.
Я выбрал время и съездил в тот самый, до сих пор действующий Крюковский изолятор, в котором, якобы, содержался некий Плакущий Анатолий Дмитриевич, который, якобы, в 1937 году сделал на ноге наколку портрета Сталина, и его, бедного, злой Сталин за это расстрелял. Картотека изолятора хранится в полном порядке, ее тщательно проверили и, согласно справке УФСИН России по Московской области от 15 марта сего года, Плакущий Анатолий Дмитриевич в период 1935-1938г.г. в Крюковской ИТК не содержался. То есть, ответчики предлагают суду наглую ложь, а не доказательства, предлагают суду основать свое решение на судьбе полностью вымышленного персонажа.
Таким образом, ответчики предъявляют суду в качестве доказательств вымышленные анкетные данные, якобы расстрелянных подростков, говоря юридическим языком, представляют суду подложные доказательства.
Уважаемый суд! Согласно статье 186 ГПК РФ, получив заявление о подложности доказательств, суд может одно из двух: назначить по этим доказательствам экспертизу, либо предложить стороне представить иное доказательство.
Мы бы просили суд назначить экспертизу, чтобы разоблачить фальсификаторов, но ведь эти доказательства еще и неотносимы к нашему делу. Напоминаю, что мы просим суд опровергнуть сведения о, якобы, расстреле по указу Сталина детей, а в этих документах речь идет не о детях и даже не о подростках, а о несовершеннолетних гражданах. Что даст для правильного разрешения дела, затягивание его экспертизой неотносимых к делу доказательств?
Поэтому мы просим суд не приобщать к делу данные доказательства ввиду не только наличия признаков их подложности, но и их неотносимости к делу, и просим суд предложить ответчикам представить иные доказательства расстрела в СССР детей, как врагов народа».
По моему мнению, после этого выступления, судья впал в некий транс, и его можно было понять. Ему нужно отказать в иске, а в его распоряжении мало того, что не относимые к делу доказательства, так еще и очевидные фальшивки. Раздумывая, он все же присоединил к делу фальшивки на том основании, что на них подписи и печати должностных лиц в полном порядке, пообещал оценить подлинность этих доказательств при вынесении решения. Но вопрос оставался – нужно было переходить рассмотрению дела, а никаких доказательств для вынесения хоть как-то оправданного решения отказать в иске, в деле не было. Тут очнулся Венедиктов и заявил, что ответчики не уверены, что Джугашвили является внуком Сталина. Жура предъявил суду свидетельство о рождении Евгения Яковлевича, но у нас не оказалось ксерокопий этого свидетельства для дела и для Венедиктова, ведь мы не ожидали такой подлости от Венедиктова, поскольку он уже подтвердил согласие с правом Е.Я. Джугашвили на иск. Суду ничего не стоило тут же самому сделать нужные копии, но Максимкин уже нашел нужное решение – он отложил слушание дела на том основании, что в качестве ответчика к делу не привлечен М. Ганапольский. Вот так. Три раза начинали слушать дело без Ганапольского и ничего, а тут, ну, никак!
Итак, к делу привлекается Ганапольский, на 16 апреля назначена подготовка к делу, следовательно, само дело будет слушаться не раньше, чем в мае.
Ответчики получили около двух месяцев для фабрикации новых доказательств.