Россия трижды потеряла Крым
Октябрь 20th, 2017
В феврале исполнилось ровно 56 лет с того самого дня, как Крым передали в состав УССР. Приуроченный к 300-летию Переяславской Рады, объединившей Россию и Украину, этот шаг стал последним территориальным приобретением будущего независимого украинского государства. И, одновременно, именно это решение стало одним из главных поводов для рефлексий крымского и российского политикума в постсоветский период.
Во времена Советского Союза Крым трижды менял свой административно-правовой статус. В 1921 году на полуострове была образована Крымская Автономная Советская Социалистическая республика в составе РСФСР. В 1945 году Крымская АССР была «разжалована» в Крымскую область. Автономию полуостров опять обретет лишь в 1991 году – после соответствующего референдума.
Но главным поводом для рефлексий в России и в Крыму на протяжении последних 20 лет был и остается именно 1954 год. Это и неудивительно – слишком многое связывает полуостров с «большой землей». «Колыбель русского православия», «Первая оборона Севастополя», «Исход белой армии и конец гражданской войны», «Вторая оборона Севастополя» – это лишь самые первые культурно-цивилизационные ассоциации, которые возникают, когда речь заходит о Крыме. Если же задаться целью, то список фамилий и исторических событий, определивших русское мироощущение, и при этом связанных с Крымом, вряд ли сможет уместиться на одной странице.
Стоит ли удивляться, что в первые годы после распада Союза 19 февраля 1954 года было одной из самых раздражающих дат для большинства жителей полуострова. Неготовность встраиваться в новую парадигму украинского государства подкреплялась откровенно безграмотной и провокационной политикой нескольких поколений украинских властей. Одновременно, русский Крым продолжал с надеждой всматриваться в Россию – ведь именно с ней он связывал не только своё прошлое, но и, как тогда думали на полуострове, будущее. Но в постперестроечное десятилетие политику в бывшем Союзе определяли не массы, а элиты – те самые, что закрепили новые географические границы в договорах и законах. С каждым годом Крым постепенно привыкал к своему новому статусу – автономной республики в составе Украины.
С тех пор прошло двадцать лет – за это время успело вырасти новое поколение. Оно воспитано теми, кто продолжает считать Советский Союз своей «большой родиной», оно продолжает любить Россию и радоваться её успехам, оно принимает её неудачи и трагедии как свои собственные. Но при этом, новое поколение выросло уже в другой стране. Стране, которая продолжает с трудом искать свою идентичность. Можно иронизировать над украинской политической системой, но сегодня Украина – одна из немногих постсоветских республик, в которой политический процесс не заморожен. Здесь президент и премьер могут проиграть выборы, а лидер оппозиции – победить. Именно эта – относительно свободная политическая система – не дала накопиться в крымском обществе той критической массе недовольства, которая стала бы катализатором распада государства. Протест уходил в митинги и демонстрации, выборы и акции протеста. Постерпенно в крымском сознании побуждающий к активности тезис «полуостров должен вернуться в Россию» стал подменяться пассивной надеждой: «Крым вернется в Россию вместе с Украиной».
Мог ли Крымский социум органично влиться в государственное тело Украины, как произошло это, скажем, с не менее русским по этнокультурному составу Донбассом? Большинство экспертов считают, что да – если бы политика официального Киева не была бы столь непродуманной и откровенно антироссийской. Если бы не провокационное поведение украинской элиты, «пророссийскость» полуострова стала бы историческим феноменом. Ведь в том, что Россия потеряла Крым, ей некого винить, кроме самой себя.
Во всех официальных документах постсоветского времени (включая «Большой договор о дружбе и сотрудничестве» от 1997 года) Россия признавала территориальную целостность Украины в её нынешних границах. Кроме того, России слишком явно было не до Крыма. Вся ее гуманитарная политика на полуострове сводилась к непостоянной и непоследовательной поддержке ряда пророссийских политических движений и символическим шагам вроде открытия в Севастополе филиала МГУ (который сегодня дает дипломы, но никак не образование). Заключительным эпизодом в «отталкивании» Крыма стало выстраивание с Украиной «прагматичных отношений», в которых главенствовала политика «кнута» – без каких бы то ни было пряников.
Даже при этом крымчане до последнего времени не отождествляли себя с украинским государством. В любом противостоянии Киева и Москвы жители полуострова становились на сторону Москвы. Но государство российское продолжает упорно отталкивать своих зарубежных патриотов. Любой россиянин может находиться в Крыму (равно как и на Украине) три месяца без всяких разрешительных документов. Но для любого гражданина Украины (включая крымчан) срок пребывания в России без регистрации ограничен тремя днями. Немало подводных каммней и в истории с возвращением в Россию соотечественников: не случайно прогамма эта постоянно проваливается. Подобдных примеров достаточно, чтобы прийти к грустному выводу: крымчане современному российскому государству нужны меньше, чем не знающие языка, но дешевые и безропотные гастарбайтеры из Средней Азии и даже Китая. И уж никак не больше, чем гастарбайтеры с Западной Украины. Подобное отношение привело к тому, что жители полуострова постепенно стали ассоциировать себя с Украиной – хотя бы просто потому, что у них нет другого выбора.
Сегодня дата передачи Крыма в состав УССР знаменуется лишь громкими и пустыми лозунгами ряда маргинальных российских политиков о незаконности решения 56-летней давности. По сути, это мелкие провокации – никаких реальных шагов по возращению Крыма в орбиту своего культурного и политического влияния Россия не делает. Разговоры о том, что передача Крыма была неправомочна или о том, что Севастополь Украине с Крымом не передавали, остаются разговорами на фоне признания границ Украины Кремлем. Реваншистские заявления лишь играют на руку украинским националистам вроде Тягнибока.
Но если отбросить все лукавые и безответственные заявления, то в сухом остатке остается неутешительный итог: Россия трижды потеряла Крым. Первый раз – в 1954 году, когда его передали УССР. Второй раз – в 1991 году, когда Россия сохранила за бывшей союзной республикой право на полуостров. В третий раз Россия потеряла Крым в двухтысячные годы – когда подчинила взаимоотношения с соседями идее «экономической целесообразности». И то, что сегодня российские СМИ освещают немногочисленные факельные шествия в крымской столице, во время которых на улицах жгут портреты Хрущева, не отменяет суровой истины – на полуострове перестают воспринимать Москву в качестве политического ориентира. Удастся ли России сохранить за собой роль теперь уже просто культурной метрополии для Крыма, зависит только от неё самой.