Попытки ревизии итогов Второй мировой войны
Февраль 4th, 2018
Основные итоги Второй мировой войны, как известно, были определены в соглашениях ведущих стран антигитлеровской коалиции на Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской международных конференциях. В них закреплены безоговорочная капитуляция фашистской Германии и победа стран антигитлеровской коалиции. Гитлеровская Германия признана зачинщиком, агрессором, виновником развязывания Второй мировой войны, а все эсэсовские формирования и нацистские организации – преступными.
Незыблемость итогов Второй мировой войны и установленных границ между государствами была подтверждена и международными соглашениями в Хельсинки в 1975 году. В последние годы все это начинает ставиться под сомнение. Открыто возрождаются и прославляются власовцы, бандеровцы, бывшие эсэсовские формирования и другие нацистские организации, которые сражались во время войны на стороне Гитлера. Как за рубежом, так и в нашем Отечестве огромными тиражами издается и распространяется всякого рода литература, обеляющая нацистских деятелей и их прихвостней. Варварски разрушаются памятники воинам-освободителям.
Дело дошло до того, что недавно Парламентской ассамблеей ОБСЕ принята резолюция, в которой ставится знак равенства между нацизмом и сталинизмом. Европейским парламентом предложено объявить 23 августа, то есть день подписания пакта Молотова – Риббентропа, общеевропейским днем памяти жертв сталинизма и нацизма. Российская делегация формально проголосовала против этой резолюции, но практически наши парламентарии и мидовцы мало что сделали для предотвращения принятия этой кощунственной резолюции, которая в корне пересматривает итоги Второй мировой войны и Хельсинкское соглашение, решением которого создано ОБСЕ.
Это надругательство над историей пока еще не встретило должной реакции со стороны общественности. Но в правительственной «Российской газете» (23.07.2009) в статье В. Дымарского она нашла полную поддержку, в ней же приводятся высказывания в том же духе архиепископа Илариона и Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Главное обвинение в адрес Сталина – гибель большого числа людей. Нелишне было бы в связи с этим вспомнить и о том, что при полном духовном всевластии Церкви с 1991 года мы недосчитались более 10 млн человек.
О каких бы прегрешениях Сталина ни говорилось, в том числе о необоснованных репрессиях в довоенные годы, все это не может полностью перечеркнуть таких объективных исторических фактов, как индустриализация страны и подготовка ее к обороне, разгром фашизма и спасение Европы и всего человечества от угрозы нацистского порабощения. При всех трудностях и упущениях именно он стоял во главе государства, внесшего решающий вклад в разгром германского фашизма и японского милитаризма. В случае победы фашизма Европа и все человечество были бы на многие десятилетия отброшены назад.
Как же в свете всего этого можно ставить на одну доску Сталина и Гитлера, фашистских солдат и солдат Советской армии, солдат США, Великобритании, Китая, Югославии, Франции, Польши, Чехословакии, партизан и бойцов антифашистского движения Германии, Франции, Бельгии, Норвегии, которые самоотверженно боролись с нацизмом и добились освобождения своих стран. Среди них были люди различных политических убеждений, но всех их объединяла общая позиция непринятия нацизма. Также недопустимо отождествлять испанский народ с режимом Франко или литовский народ с диктатурой Сметоны. Надо, видимо, все же различать людей, которые насаждали нацистский режим, и тех, кто сокрушал этот режим и приносил народам свободу. И демократические преобразования последних лет, и оздоровление всей международной обстановки в Европе стали возможны в результате внутренних изменений в России.
Нельзя, видимо, также ставить знак равенства между политическими режимами фашистской Германии и Советского Союза. Война всегда требует большой централизации власти и жесткости управления. И это практиковалось в определенной степени и в США, и в Великобритании, и в других демократических странах, и в еще большей степени в Советском Союзе. Но не приходится преувеличивать и «ущербность» так называемого советского тоталитарного режима. Для извлечения уроков истории следовало бы задуматься и над тем, почему демократическая Франция вместе с английскими и бельгийскими войсками летом 1940 года за короткий срок потерпела сокрушительное поражение, почему не выдержал испытания войной еще более тоталитарный режим фашистской Германии. А советский политический и экономический строй, несмотря на все его изъяны, добился активного участия в войне основной массы народа, что явилось решающим условием победы! Не соответствуют действительности и утверждения, что все держалось только на принуждении и насилии. Ветераны войны и труженики тыла знают, что основой устойчивости фронта и тыла были патриотизм советского народа и массовый героизм его воинов.
В. Дымарский успокаивает нас тем, что «в тексте европейского документа некие намеки на пресловутый знак равенства между сталинизмом и нацизмом встречаются лишь трижды». Но достаточно и одного такого оскорбления.
В поддержку всей этой акции запущена и новая книга В. Резуна («Правда Виктора Суворова. Переписывая историю Второй мировой», М., Яуза, 2007 г.), где проповедуется та же геббельсовская версия, что Сталин готовил нападение на Гитлера, а последний просто нанес упреждающий удар. При этом не приводится никаких новых документов или доказательств, а все прежние версии сама жизнь и история давно уже опровергли.
Дело в том, что о событиях накануне Великой Отечественной войны, в том числе о советско-германском договоре о ненападении, нельзя судить упрощенно, без учета всей сложности складывавшейся в то время военно-политической обстановки. И конечно, не все вдруг случилось в 1939-м, когда будто бы Сталин взял и все повернул в сторону Германии.
Советскому Союзу особенно выбирать не приходилось. Он сотрудничал с теми, кто хотел этого. Широкое сотрудничество с Германией осуществлялось в 20-е годы. Еще в 1934 году советское правительство предприняло ряд дипломатических шагов, чтобы наладить отношения с новым германским руководством, главным образом с целью обеспечить безопасность своей страны и по возможности оградить прибалтийские страны и Польшу от германской экспансии. Но германские правители в то время на серьезные встречные шаги не пошли.
У них были другие планы. После войны стали известны слова Гитлера, сказанные верховному комиссару Лиги наций в Данциге К. Буркхарду: «Все, что я делаю, направлено против России. Если Запад настолько глуп, чтобы не понять этого, тогда я буду вынужден пойти на компромисс и сначала нанести удар Западу. Затем я обрушу все свои силы против СССР. Мне нужна Украина, чтобы никто не довел нас до голода, так как это было во время прошлой войны».
Но до поры Гитлер маскировал эти планы. Да и решение о войне с Польшей было принято им в апреле 1939 года. Так что заключенное позже советско-германское соглашение о ненападении никак не могло повлиять на это решение. Нападение на Польшу состоялось бы при любых обстоятельствах. Гитлеру был нужен именно сокрушительный, ошеломляющий разгром Польши в назидание всем другим странам. «…то, что произойдет в случае войны с Польшей, превзойдет и затмит гуннов. Эта безудержность в германских военных действиях необходима, чтобы продемонстрировать государствам Востока и Юго-Востока на примере уничтожения Польши, что означает в условиях сегодняшнего дня противоречить желанию немцев и провоцировать Германию на введение военных сил».
Хорошо известно и то, как проходили переговоры нашего правительства с представителями Англии и Франции по вопросам предотвращения войны на европейском континенте. Достаточно напомнить, что на переговоры в Москву были присланы третьестепенные лица, не имевшие официальных полномочий для заключения межгосударственных соглашений. Страны «западной демократии» никаких серьезных соглашений с Советским Союзом, направленных на предотвращение гитлеровской агрессии, не собирались заключать. Более того, как показали Мюнхенские соглашения 1938 года, практически все делали для того, чтобы хоть как-то «умиротворить» агрессора и направить его на Восток.
Характерно, что германские генералы Бек, фон Витцлебен и другие при участии начальника генерального штаба сухопутных войск Гальдера в конце августа 1938 года организовали заговор с целью арестовать Гитлера, как только он подпишет приказ о нападении на Чехословакию, за то, что он пытался ввергнуть Германию в новую европейскую войну. Они поставили об этом в известность высших руководителей Англии и Франции, но последние, преследуя свои антисоветские цели, игнорировали все это и предпочли заключить Мюнхенское соглашение и вынудить Чехословакию подчиниться воле Гитлера.
Если даже какие-то соглашения с Англией и Францией были бы заключены, это в принципе не меняло положения дел. Ведь между СССР и Францией в 30-е годы было подписано соглашение об оказании помощи Чехословакии, но в 1938 году Франция отказалась от него.
И никаких поляков они не собирались защищать. Посол США в Лондоне Дж. Кеннеди был убежден, что поляков следует бросить на произвол судьбы и дать нацистам возможность осуществить свои цели на Востоке. Конфликт между СССР и Германией, по его словам, «принесет большую выгоду всему западному миру». Посол США в Берлине Х. Вильсон также считал наилучшим вариантом нападение Германии на Россию при молчаливом согласии западных держав «и даже с их одобрения».
В дело срыва всех усилий, направленных на обуздание фашистской агрессии и предотвращение развязывания Второй мировой войны, немалый вклад внесла и Польша.
Еще в 1934-м была заключена польско-германская декларация, которая даже в западной историографии считаемся первой брешью, пробитой в деле создания коллективной безопасности в Европе. Когда в 1938 году советское правительство заявило о готовности оказать помощь Чехословакии в случае германской агрессии, 25 сентября 1938 года польский посол в Париже Лукасевич в беседе со своим американским коллегой Буллитом заявил: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией».
Множество других документов свидетельствует о том, что Польша и в разделе Чехословакии, и в противоборстве с Советским Союзом стремилась выступить на стороне Германии. Польское правительство не желало идти на какие-либо соглашения с Советским Союзом по вопросам обеспечения взаимной безопасности. Оно ни при каких обстоятельствах не соглашалось пропустить советские войска через свою территорию в случае нападения Германии на Чехословакию. А без этого Советская армия не могла оказать какой-либо военной помощи.
Польша всецело полагалась на английскую и французскую военную помощь. Но когда 1 сентября 1939 года началась германская агрессия, Англия и Франция для приличия объявили войну Германии, но воевать практически не собирались, отсиживаясь за линией Мажино. Они по существу сдали Польшу, но по этому поводу особого шума никогда не было.
Советский Союз не вмешивался в войну вплоть до 17 сентября. И только в последний момент, когда польское правительство фактически покинуло территорию Польши, бросив на произвол судьбы свой народ, советские войска были введены на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины с целью не допустить захвата их Германией и освободить земли, которые незаконно были захвачены Польшей в 1920 году. Тем более Польша не могла уже воспрепятствовать захвату этих земель немцами или позднее освободить эти территории, если бы их заняла Германия.
Бывший британский премьер-министр Ллойд Джордж в сентябре 1939 года писал польскому послу в Лондоне: «Русские армии вошли на территории, которые не являются польскими и которые были аннексированы Польшей силой после Первой мировой войны. Различие между двумя событиями становится все более очевидным для британского и французского общественного мнения. Было бы преступным безумием ставить их на одну доску». А сегодня это безумие совершается.
У. Черчилль даже в период наиболее напряженных советско-британских отношений 1 октября 1939 года в своем выступлении по радио говорил: «То, что русские армии должны были находиться на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против немецкой угрозы. Во всяком случае позиции заняты и создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не осмеливается напасть». В международно-правовом плане эти территории были закреплены в составе СССР договорами 1945-1947 годов. Тем более ни о какой агрессии не может идти речи в отношении стран Прибалтики и Румынии, поскольку вступлению советских войск на эти территории предшествовали дипломатические переговоры, завершившиеся согласием правительств двух стран с советским вариантом решения проблем в двусторонних отношениях, в последующем в этих странах были проведены выборы. Такие стратегические шаги неоднократно предпринимались и другими странами. США в 1942 году высадились в Марокко, не спросив разрешения ни у марокканского султана, ни у правительства Виши, с которым они поддерживали дипломатические отношения. Командование США объясняло это необходимостью обеспечения стратегической внезапности.
Когда в 1941-м возникла угроза проникновения фашистских сил в Иран, Англия и СССР (стратегически вполне оправданно) договорились о вводе своих войск на территорию Ирана.
Нашу страну больше всего упрекают и осуждают за заключение в августе 1939 года советско-германского пакта о ненападении под предлогом того, что именно «сговор» между Гитлером и Сталиным якобы развязал руки Гитлеру и способствовал нападению на Польшу, разгрому Франции в 1940 году и вообще эскалации Второй мировой. 5 мая 2005 года польский сейм обратился к российскому руководству с требованием осудить Сталина за то, что в 1939-м тот поддержал Гитлера в войне против Польши. Так может дело дойти до того, что нам придется каяться за то, что довели фюрера до самоубийства.
Даже на II съезде народных депутатов СССР, проходившем в довольно предвзятой обстановке, было сказано: «Съезд народных депутатов СССР соглашается с мнением комиссии, что договор с Германией о ненападении заключался в критической политической международной ситуации, в условиях нарастания опасности агрессии фашизма в Европе и японского милитаризма в Азии и имел одной из целей отвести от СССР угрозу надвигающейся войны… Съезд считает, что содержание этого договора не расходилось с нормами международного права и договорной практикой государств, принятыми для подобного рода урегулирований». Одновременно съезд осудил так называемый секретный дополнительный протокол, которым размежевались сферы интересов договаривающихся сторон.
Но эти обвинения как тогда, так и сегодня совершенно не состоятельны. Весь процесс в Европе по созданию коллективной безопасности был сорван и дан решающий шанс Гитлеру для похода на Восток Мюнхенскими соглашениями 1938 года. Именно Мюнхенские соглашения поставили СССР в такое положение, вынудившее его пойти на заключение пакта о ненападении с Германией.
Вплоть до лета 1941 года особую опасность представляли тайные англо-германские переговоры. Министр иностранных дел Англии Галифакс лично посетил Гитлера и Гиммлера. Чемберлен трижды ездил к Гитлеру, но ехать на переговоры в Москву они не захотели. На 23 августа была назначена встреча Геринга с Чемберленом в Лондоне, которая сорвалась в связи с приездом Риббентропа в Москву. Нельзя забывать и о том, что летом 1939 года шли сражения на Халхин-Голе против японских агрессоров. Для нас возникла угроза войны на два фронта с сильнейшими противниками на Западе и на Востоке.
В этих условиях Советский Союз был поставлен перед дилеммой: или оставаться в полной изоляции и стать жертвой германской агрессии, прямо или косвенно поддержанной ведущими западными державами, или заключить договор о ненападении с Германией, чтобы оттянуть начало войны и выиграть время для подготовки к отражению агрессии. У советского руководства не было иного пути, как предпринять этот последний шаг. Тем более что заключение пакта о ненападении с Германией способствовало и заключению соглашения о нейтралитете с Японией.
Если, предположим, СССР не заключил бы договор о ненападении с Германией в августе 1939 года, то и Гитлер, видимо, после поражения Польши не рискнул бы начать активные наступательные действия против Франции, имея за спиной не связанный никакими соглашениями Советский Союз. В этом случае оказывалось, что для Германии выгоднее на любых условиях попытаться договориться с Англией, Францией, пойдя на некоторые временные уступки (как это было сделано по отношению к Советскому Союзу в 1939-1940 годах), и основными силами начать войну против Советского Союза. Во всяком случае избежать войны все равно бы не удалось. При этом варианте западные страны попытались бы осуществить свою цель – добиться взаимного ослабления Германии, СССР и самим занять доминирующее положение в Европе.
При этом, как уже говорилось, Советский Союз, оставаясь в пределах своих границ, был бы вынужден смириться с захватом Германией всей Польши, прибалтийских и других государств, примыкавших к советским границам. А вермахт получал возможность создать еще более выгодное, чем в 1941-м, стратегическое положение для нападения на СССР. Советский Союз с началом войны был вынужден в одиночестве воевать против фашистской Германии и поддерживавших ее других государств.
Не были чем-то невиданным и секретные договоренности о разделе сфер влияния с Германией. К тому же после вторжения Германии в Польшу и ввода советских войск в Западную Белоруссию и на Западную Украину возникала такая элементарно необходимая практическая задача, как размежевание войск сторон и установление согласованных районов их базирования. А дислокация войск всегда носит секретный характер.
Секретные переговоры с заключением соответствующих соглашений велись между Англией и Германией. Польско-английский договор от 25 августа 1939 года также имел секретное приложение, в котором, в частности, Литва объявлялась принадлежащей сфере интересов Польши, а Бельгия и Голландия – Великобритании. Латвия и Эстония в августе 1938 года подписали секретные соглашения о гарантиях их границ с Германией.
Соглашения Сталина с Рузвельтом и Черчиллем о разделе Европы в Ялте и с Трумэном в Потсдаме в 1945-м тоже до поры до времени были тайными. До сих пор действуют секретные дополнения к американо-японскому договору о безопасности 1951 года и тому подобное.
Разделение территории, сфер влияния происходило после каждой большой войны. Тридцатилетняя война завершилась Вестфальским миром 1648 года, наполеоновские войны – Венским конгрессом 1815 года, определившим послевоенное устройство Европы. После Второй мировой войны – упомянутыми выше Ялтинскими, Потсдамскими соглашениями, подкрепленными Хельсинкскими соглашениями 1975 года.
В свете всего этого совершенно необоснованными являются решения Верховного Совета СССР 1990 года, ставящие под сомнение советско-германский договор 1939 года и секретные соглашения к нему. Эти решения были приняты в обстановке всеобщего умственного помрачения и психологического давления Запада и его последователей в нашей стране во главе с А. Н. Яковлевым. При заключении договора никаких международных норм не было нарушено, а сегодняшние разглагольствования о «разделе сфер влияния», «секретных протоколах» и прочее – обычная демагогия, не имеющая никакого отношения к существу дела.
В сложившейся в то время обстановке Советскому Союзу не только для обеспечения безопасности своей страны, но и в интересах противодействия фашизму вообще (что в конечном счете было в интересах всех народов, в том числе польского и немецкого) нужно было любой ценой предотвратить захват Прибалтики и территории Польши, выиграть время для отражения гитлеровской агрессии. При более ответственном отношении польского руководства к национальным интересам своей страны можно было и всю территорию Польши защищать совместными усилиями и тогда, может быть, более активно действовали бы и англо-французские войска и Вторая мировая война в целом для антигитлеровской коалиции могла начаться в более благоприятных условиях.Некоторые безответственные люди не отдают себе отчета в последствиях, которые вытекают из признания преступными или незаконными заключенных в 1939 году советско-германских соглашений только из-за того, что они имели секретные приложения о разделе сфер влияния. Такой подход прежде всего ставит под сомнение все заключенные после войны международные соглашения, в том числе соглашения, заключенные в 1975 году в Хельсинки. Ставится под вопрос законность существовавших границ СССР и его правопреемницы – Российской Федерации, например принадлежность Карельского перешейка, Калининградской области и других территорий. А для Польши встает вопрос о правомерности владения ею западными землями, частью Восточной Пруссии, для Литвы – Вильнюса, о законности пребывания миллионов наших соотечественников в Прибалтике и в других районах, о судьбе переселенных немцев. Возникают и многие другие проблемы. Создается формальное (хотя и ложное по существу) основание для реабилитации «лесных братьев», прибалтийских эсэсовцев, бандеровцев и других бандитских формирований, сражавшихся на стороне Гитлера.
Признание незаконным договора 1939 года создает почву для всякого рода спекуляций по оценке сути Великой Отечественной войны. Если договор незаконный, то нарушение его Гитлером не будет считаться преступлением, как это было установлено на Нюрнбергском процессе.Наша страна лишается морально-правовой основы, оправдывающей ее действия по отпору фашистской агрессии. Короче говоря, тогда фашистская Германия и Советский Союз ставятся на одну доску как виновники развязывания Второй мировой войны, чего и добиваются фальсификаторы истории.
Со всем этим связан и вопрос об освободительной миссии Советской армии во время Второй мировой. Еще в советское время в Институте отечественной истории РАН нашлись умники, утверждавшие, что война 1941-1945 годов для советскогонарода была отечественной лишь до выхода Советской армии на свои государственные границы в 1944-м. Далее она, получается, была неизвестно чем. Теперь уже кое-кто в Польше, в Прибалтике и в других восточно-европейских странах называет освобождение этих стран оккупацией. Об этом же пишет Г. Х. Попов в своей книге «Три войны Сталина».
Подобные рассуждения лишены элементарной логики. Здесь такая же логика, как у одной дамы, которая говорила: «Ты, муженек, столько мне изменял, столько изменял, что я даже не знаю, от кого мои дети». А если серьезно, то могло ли советское правительство в 1944 году принять решение остановить войска у государственных границ и закончить на этом войну? Если бы даже кто-то этого пожелал, сделать это было невозможно.
Во-первых, советское правительство было связано международными соглашениями с США, Великобританией, другими государствами о полном разгроме фашистской Германии и ее сателлитов, добиваясь безоговорочной капитуляции, их дефашизации и демилитаризации.Во-вторых, с точки зрения военно-политической, при отказе СССР переходить границы союзникам пришлось бы одним воевать против Германии и других стран гитлеровской коалиции, в том числе против всех войск, освободившихся на советско-германском фронте.
Перед завершающей кампанией 1945 года против советских войск действовали 179 немецких и 16 дивизий ее союзников, а против американо-английских войск – 107 дивизий. Нетрудно представить, особенно если вспомнить арденнские события, в какое положение попали бы союзники, если бы против них было переброшено еще 150-200 дивизий. Это означало бы катастрофу для союзников или они наверняка пошли бы на заключение сепаратного мира. Оставались бы германская империя и соответствующая потенциальная угроза для нашей страны.
После войны прошло более 60 лет, а американские войска остаются в Европе. Войска НАТО пришли в восточноевропейские страны. Польские войска, войска стран Прибалтики, некоторых других восточноевропейских стран участвуют в оккупации Ирака, Афганистана. Это, оказывается, не оккупация, это «миротворческие акции». А вот если Советская армия, потеряв 600 тысяч человек, освободила Польшу, – это «оккупация».
Дошло до того, что в Киеве и Грузии открывают музеи советской оккупации. Но изображать освободительную миссию Советской армии оккупационной глупо и кощунственно, тем более Украине. Значительная часть наших командиров были украинцами. Они сами себя «оккупировали» что ли?
Историческая истина, объективная реальность таковы, что все планы фашистской Германии потерпели провал, а страны антигитлеровской коалиции при решающей роли Советского Союза одержали победу. И все байки, которыми пичкают сегодня школьников и студентов насчет того, что «мы бездарно воевали», и прочие страшилки опровергаются этим главным историческим фактом.
По итогам войны обанкротилась и политика польской шляхты во главе с такими деятелями, как Ю. Пилсудский. Они привели свой народ, несмотря на его героическое сопротивление агрессии, к полной катастрофе. Освобождение из-под фашистского ига ему принесли Советская армия и вновь созданное Войско Польское, участники польского антифашистского сопротивления.
Таких честных, отважных поляков были миллионы и прежде всего они спасли и привели Польшу к окончательному освобождению и олицетворяют цвет польской нации. А сегодня генерала Ярузельского судят, хотя Пилсудского, устроившего в 1926-м переворот в Варшаве и незаконно узурпировавшего власть в стране, даже морально толком не осудили.
В ряде стран памятники советским солдатам сносят и ставят памятники бывшим эсэсовцам. В Петербурге поставили памятник генералу Маннергейму, который писал специальное письмо Гитлеру, предлагая стереть Ленинград с лица земли.В первые послевоенные десятилетия власти и общественность Германии довольно бескомпромиссно выкорчевывали корни и последствия нацизма. Но появление, причем в трех изданиях, и широкое распространение книги Хассо Г. Стахова «Трагедия на Неве. Бои за Ленинград 1941-1944 гг.», мемуаров эсэсовских офицеров и прочей подобной литературы, восхваляющей и оправдывающей действия фашистских войск, вызывают беспокойство и настороженность у тех, кто воевал против фашизма и настроен в антифашистском духе. Ни для кого, например, не секрет, что заправилами и основными участниками мятежа в Венгрии в 1956 году, как и в других подобных вылазках, были недобитые во время войны остатки фашистских, хортистских организаций. В некоторых европейских странах в последние годы пришли к власти правители, которые по существу открыто объявляют себя правопреемниками фашистских режимов. Поэтому они возлагают венки к памятникам и могилам участников профашистских мятежей, бывших эсэсовцев и совершают надругательство над могилами тех, кто погиб в борьбе против фашистских оккупантов.
Газеты сообщают, что местные власти Гдыни лишили звания почетных граждан советских военачальников, в том числе К. Рокоссовского, а в Гданьске в списке почетных граждан пребывают гитлеровцы вроде Геринга. В связи с этим возникают основания полагать, что все это не случайно, все это целеустремленно направляется определенными силами, действительно полагающими, что пусть бы лучше победил Гитлер.
Слышатся уже голоса о «виновности» СССР в развязывании войны и даже о напрасном (!) сопротивлении фашистскому нашествию, об ошибочности позиции западных стран, ставших на сторону Советского Союза. Так, в книге американского полковника Р. Хоббса «Миф о победе. Что представляет собой победа в войне?» утверждается, что участвуя в антигитлеровской коалиции, западные союзники играли на руку Советскому Союзу, хотя интересы Запада в принципе были гораздо ближе и теснее связаны с интересами Германии. Неспособность Запада достаточно быстро и четко уяснить эту истину, утверждает автор, явилась прямой причиной величайшей трагедии современности и породила бациллы третьей мировой войны.
Именно они раздувают национализм, реанимируют призрак «русской угрозы», призывают, чтобы Россия окончательно разорвала политические путы с историей СССР. Недовольство поляков нынешними правителями в Варшаве, превратившими страну в наиболее ярого сателлита США, создавшими небывалую коррупцию и сложную экономическую ситуацию, пытаются сегодня направить против «внешнего врага» – России. Сбылось то, что писал еще в 1974 году польский поэт Тадеуш Боровский в своем стихотворении «Дары демократии»: «Демократия дала мундир гестапо, квартиру в казарме СС».
В ноябре 2005 года телевидение показало эпизод, когда Лешек Качинский публично сравнил Путина с Гитлером и Россию с фашистской Германией. Как справедливо писала группа исследователей, «если бывшая власть так называемых социал-демократов во главе с Сашей Квасьневским просто поддерживалаантироссийские настроения, то оппозиция, пришедшая теперь к правлению, сделала ненависть к русским основой своей государственной политики». В связи с этим можно вспомнить и армию генерала Андерса. На фронте каждый человек был дорог, под Сталинградом решалась судьба всей Второй мировой войны, в том числе судьба Польши. А вновь сформированные на территории СССР и хорошо вооруженные свежие польские дивизии, повернувшись спиной к фронту, уходили на Ближний Восток и в районы Средиземноморья, где, конечно, «воевать» было удобнее.Но немало было и честных поляков, настоящих патриотов, которые во главе с генералом Берлингом сформировали 1-ю дивизию им. Т. Костюшко и уже летом 1943 года вступили в бой с немецко-фашистскими захватчиками. Позже были созданы две польские армии, которые участвуя в Белорусской, Висло-Одерской и Берлинской операциях, вместе с советскими войсками освободили Польшу и довели войну до победного конца.
И армия Андерса, и 90-тысячный британский гарнизон Сингапура в феврале 1942года, который по существу без боя капитулировал при первом приближении японских войск, и некоторые другие наши союзники, два с лишним года тянувшие с открытием второго фронта, могли позволить себе все эти «вольности» только потому, что знали, что есть Красная армия, есть честные поляки и чехи, не выбиравшие фронт, который легче, а воевавшие там, где это было необходимо для сокрушения врага и достижения победы. А когда враг был уже на последнем издыхании, всем, кто избегал трудных фронтов, очень нравилось фланировать по улицам европейских городов, изображая «освободителей».
И теперь их последователи, некоторые «историки» нашего возраста, отсидевшие войну в глубоком тылу, толкуют о наших больших потерях, поучают маршала Жукова и всех нас, фронтовиков, как надо было «правильно» воевать. Повернула бы армия Андерса под Сталинградом, открыли бы раньше союзники второй фронт и нам было бы легче, и потерь было поменьше. Можно ли себе представить что-либо более циничное и наглое, чем все эти лицемерные причитания?
Приходится еще раз вспомнить слова Пушкина: «Европа в отношении России столь же невежественна, сколь и неблагодарна».Нельзя забывать о главном – было сорвано объединенное выступление против Советского Союза блока европейских государств. Был сорван план «нового Мюнхена», суть которого убедительно показана Л. А. Безыменским на документах английского Форин Оффиса о переговорах между Великобританией и Германией с 24 августа по 3 сентября 1939 года. А срыв «нового Мюнхена» явился залогом создания в последующем Антигитлеровской коалиции. Советское государство избавилось от необходимости воевать одновременно на два фронта, получив возможность последовательно разгромить агрессоров вначале на Западе, а затем – на Востоке.
Таким образом, руководству государства прежде всего было необходимо создать благоприятные внешнеполитические условия для обороны страны.Эту задачу пришлось решать в невероятно сложных условиях. Если отвлечься от многих частностей и лукавства, главная их суть состояла в том, что весь капиталистический мир должен был объединиться в борьбе против Советского Союза, чтобы уничтожить первое в мире социалистическое государство. С этой целью в 1938 году было заключено и Мюнхенское соглашение, рассчитанное на подталкивание Гитлера к нападению на СССР. Исходя из логики исторических событий, именно день заключения Мюнхенских соглашений надо считать первым толчком ко Второй мировой войне и отмечать его в Европе как день памяти жертв нацизма. В. Резун пишет, что «наращивание советской военной мощи никак не диктовалось внешней угрозой, ибо начиналось до прихода Гитлера к власти… Тогда для чего?».Эти надуманные вопросы ставятся в отрыве от существовавшей в то время обстановки. Ситуация представлялась так, что никакой угрозы для Советского Союза не было. На самом деле все было гораздо сложнее.
Во-первых, Советский Союз к 1925 году сократил свои Вооруженные силы в десять раз и по числу военнослужащих на 1 млн человек населения имел самую малочисленную армию в мире. Ее основу составляли территориально-милиционные соединения. И только в 1939 году с началом Второй мировой войны Красная армия перешла целиком на кадровую систему.
Во-вторых, военная угроза для СССР существовала и до прихода Гитлера к власти, не скрывали своей враждебности западные капиталистические страны, которые начали восстанавливать экономическую и военную мощь Германии еще до прихода к власти фашизма. Далеко не дружественно были настроены Япония и Польша.Военное производство в фашистской Германии с 1934 по 1940 год увеличилось в 22 раза, почти в 36 раз (со 105 тыс. до 3755 тыс. человек) возросла численность германских вооруженных сил. Усиленно вооружалась Япония, и с конца 20-х годов на дальневосточных границах СССР постоянно ощущалось военное напряжение. И нас еще спрашивают: с кем мы собирались воевать и для чего заботились об обороне страны? Разве было допустимо в сложившейся в то время обстановке оставлять и без того отсталую страну без оборонной промышленности, без хорошо вооруженной армии и начинать готовиться к войне лишь тогда, когда агрессор уже полностью изготовится для нападения?Но Сталину и Молотову путем заключения договоров о ненападении с Германией в 1939 году и нейтралитете с Японией удалось расколоть единый антисоветский фронт потенциальных противников и добиться того, что западные страны, толкавшие Гитлера на Восток, впоследствии сами вынуждены были выступить на стороне Советского Союза. Наша страна получила возможность разделаться вначале с фашистской Германией, а затем и с Японией.Создание Антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны – величайшая дипломатическая победа, во многом предопределившая течение и исход войны.
Обвинения Сталина в заключении Пакта о ненападении с Германией, освобождении Западной Белоруссии и Западной Украины, вводе войск в прибалтийские страны также недостаточно обоснованны. Перед большой войной это было вызвано и серьезными геополитическими интересами: нельзя было дать возможности фашистам захватить эти огромные территории и превратить их в выгодный плацдарм для нападения на нашу страну. Тем более что эти территории былинезаконно отторгнуты от СССР в результате польской агрессии в 1920 году. Внимательное изучение германских документов также свидетельствует, что германское командование не ожидало какого-либо нападения со стороны СССР. В частности, начальник Генштаба СВ Германии Гальдер в своих дневниках многократно замечает, что «Россия сделает все, чтобы избежать войны», подчеркивает отсутствие подготовки к наступлению со стороны Красной армии. В оценке обстановки по плану «Барбаросса» немецкое командование исходило из того, что Красная армия будет обороняться.
Все это говорит о том, что на самом деле у фашистского руководства не было и не могло быть никаких данных или подозрений о возможности превентивного удара со стороны советских Вооруженных сил.Фашистское руководство признало также, что время работает на пользу Советского Союза, а н