Почему, уважая армию, мы не ценим военных
Октябрь 5th, 2017
Уже второй раз я в подзаголовке именуюсь умным дураком. Все-таки надо объяснить, почему. Дело в том, что я всегда считал себя очень умным. Видимо, мысль о моей исключительности мне внушила бабушка еще в раннем детстве.
А я сам уже уверенность в этом распространил среди ближайших родственников, а потом – друзей и знакомых, преимущественно женского пола. Так возникла репутация.
И вот, исходя из этой репутации, я никак не могу понять, почему до простейших истин я допираю последним, когда уже и любой дурак все сообразил. Кстати, вдруг заняться публицистикой в возрасте за 50, тоже, наверно, признак умного дурака.
Но зато в весьма уже зрелом возрасте я сохранил некую свежесть восприятия того, что для других давно привычно и ясно.
К примеру, недавно прочитал, что в этом году кадеты не смогут принять участие в параде Победы (по причине ЕГЭ, с которым, как видно, всем только одна морока) и очень за них огорчился.
Да, собственно, даже не так из-за парада огорчился, – будут они еще на их веку, – а вообще задумался о дальнейшей судьбе этих молодых ребят, будущих офицеров, для которых это лишь первая неприятность.
Я уже давно обращал внимание на какой-то, наверно, чисто российский парадокс: армию у нас традиционно уважают, притом, что военные чины не ценят совсем. Если офицер не дослужился хотя бы до полковника, то в глазах общества он просто неудачник.
На Западе все иначе, если судить по их книгам и фильмам. В американском, к примеру, кино какой-нибудь сержант – просто громовержец с манией величия.
Ну что ж, и впрямь немалая величина, коль распоряжается жизнью, а в военное время – и смертью, трех десятков парней.
И во Франции, слыхал, воинские звания ценят, и в Британии, не говоря уж о Германии. Самого Наполеона уважительно именовали «маленьким капралом», а небезызвестный Фридрих-Вильгельм Прусский не открещивался от звания «король-сержант».
Даже младшие офицеры повсеместно – элита нации, а уж старшие, а там более генералы, и говорить нечего. У нас же наплевательское отношение к чинам можно проследить от самых истоков русской культуры.
Уверяю вас, когда в позапрошлом веке какой-нибудь английский сквайр рекомендовался, к примеру, «бывшим лейтенантом флота Ее (Его) величества», то с большим самоуважением.
А как иначе?
Значит, смелый человек и достойный гражданин, выполнил свой воинский долг.
Русские же классики, если уж называли помещика отставным подпоручиком (или корнетом), то всегда саркастически. Значит, он либо, по сути, откосил от армии, подав в отставку тотчас, как получил первый офицерский чин, или же оказался настолько туп или труслив, что не выслужился.
Возьмем роман «Капитанская дочка». Если б это название дали своему сочинению Бальзак или Диккенс, куда б такой заголовок направил мысль читателя?
Во-первых, очевидно, что героиня – девушка из приличной, дворянской семьи. Подчеркнуто, что дочь офицера, значит, как-то ее судьба будет связана с его службой, – гарнизоны, там, военные действия и т.д.
Российский же читатель безошибочно угадывал, что речь пойдет о девушке несчастной – либо она рано осиротела, либо ее отец – человек небогатый и без должных связей, коль не продвинулся по службе выше капитана.
А вот уже не из литературы, а омерзительный факт отечественной истории. Когда заговорщики отправились убивать ныне почему-то ставшего популярным императора Павла, единственный, кто им собрался помешать – бдительный как раз капитан Преображенского полка.
А Платон Зубов, не слишком славный воинскими подвигами, а свой генеральский чин, как известно, стяжавший в опочивальне императрицы, отвесил ему пощечину со словами «Куда прешь, капитанина?»
Прямо так и выразился, то есть не только самого человека оскорбил, а его чин. И тот ничего, утерся, никаких упоминаний о дуэли по этому поводу история не сохранила.
Таким образом поступить с гвардейским офицером, да еще одного из самых элитных полков! Для западного сознания это наверняка вовсе непостижимо. Может быть, я потому столь задет унижением капитанского чина, что и сам капитан запаса, хотя и не героической военной специальности «пропаганда на неприятеля», но тут уж не я виноват, а военная кафедра.
Возвращаясь же к русским писателям, так они и со старшими офицерами не церемонились. Майор – часто комический персонаж (еще напомню и живопись – «Сватовство майора»), потом, полковник Скалозуб; даже и бригадиры у них комичны, а это ведь почти генералы. Да, собственно, и к самим генералам русская литература не питала большого пиетета. Кажется, в «Пошехонской старине» сатирик Салтыков-Щедрин высказался про явного недоумка, в том смысле, что он был так глуп, что даже и генеральский чин получил только при выходе в отставку.
А жалкий, комичный контр-адмирал Ревунов-Караулов?
Боюсь, за минувшие десятилетия в этом отношении ничего не изменилось. Поэтому я и заранее сочувствую нынешним суворовцам-нахимовцам, что даже полковничьих чинов им всем не хватит.
На них ведь лимит в Министерстве обороны, причем, кажется, совсем недавно ужесточившийся. Но, правда, может, главное не чин, а самоощущение.
Видал я и генералов, считавших себя неудачниками, и прапорщиков, едва не лопающихся от спеси.
Из всего вышесказанного надо бы сделать вывод.
Получилось какое-то пустое рассуждения, непонятно к чему. А может и не надо, если отнести его к сфере культурологии, с некоторым все же гуманистическим посылом.
И все-таки попробую сделать вывод. Возможен оптимистический: у нас, выходит, ценят людей не за чины, а, видимо, по душевным качествам.
Нет, непохоже, жизнь подобный вывод опровергает постоянно.
А, может, наоборот – все люди у нас букашки, пока не дослужатся хотя б до полковника. Этот пессимистичный вывод, кажется, ближе к истине. Ребятам я все-таки пожелаю успехов в воинской службе.
А на ЕГЭ пускай так уж не сетуют – готовясь к нему по предмету «русская литература», они как раз и припомнят, что капитаны, обиженные генералитетом, в отечественной классике не только лишь объекты насмешек или обидной жалости, а, бывает, предстают скромными героями, самой солью российского офицерства.
Один капитан Тушин чего стоит.