Первый день показаний главы Юкоса
Июнь 25th, 2018
Считаю судебный процесс политически и коррупционно мотивированным, вызванным опасениями оппонентов моего выхода на свободу. Политическая мотивированность заключается как в неприятии поддержки мной независимой оппозиции, так и желанием присвоить возможности, проистекавшие из моего права собственности на крупнейшую и наиболее успешную российскую нефтяную компанию — ЮКОС.
Подробнее я сейчас о политических мотивах говорить не буду.
Начиная свои показания, заявляю: мне хорошо известна практика российских судов, вопреки ст. 49 Конституции РФ не придающих никакого значения показаниям обвиняемых, если они не признают свою вину.
Я вину не признаю, и поэтому мои показания будут, по сути, рассказом о тех документах, которые известны мне, которые не опровергнуты в соответствующей части стороной обвинения и с которыми может ознакомиться суд. Кроме абсолютно общеизвестных фактов, все остальные мои слова обеспечены ссылками на документы.
Сегодня — только вводная часть. В последующие дни — подробно.
Личность подсудимого
Серьезная ошибка моих нынешних оппонентов — превратное представление о моей личности (и личности П.Л. Лебедева). Платон о себе будет говорить сам.
Начитавшись пропаганды, оппоненты решили для себя, что имеют дело с типичным лавочником, только увеличенного масштаба, который, может, и умеет подсунуть гнилой товар покупателю, но больше ни в чем не разбирается и всего боится. Ошибка. И не только в том, что за 6 лет я отбоялся.
Вы имеете дело со специалистом именно в той области, которая является предметом судебного рассмотрения. Я этому учился, и я этим занимался более 20 лет. С момента поступления в 1980 г. в Химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева, который окончил только с отличными оценками по 50 дисциплинам в 1986 году. Специальность — инженер-технолог.
Работал на заводе, в Правительстве РФ, в Министерстве топлива и энергетики. 10 лет руководил химическими и нефтехимическими предприятиями, включая ЮКОС.
Мне предъявлено четыре обвинения. Во вводной части своих показаний я не буду останавливаться на теме присвоения мною акций дочерних предприятий ВНК и на их отмывании, поскольку эти действия названы «приготовлением к присвоению нефти» и поскольку эти обвинения уж совсем идиотские.
Почему идиотские? Поскольку всем известно и из отчета ЮКОСа видно — акции все годы принадлежали компании ЮКОС. Из отчета конкурсного управляющего ЮКОСа всем известно и о том, что он эти акции продал в 2007 г. как принадлежащие именно компании ЮКОС. Причем продажа шла через одного из так называемых потерпевших по данному уголовному делу — РФФИ.
По-моему, дальше смешно обсуждать. Любому нормальному человеку понятно, что если акции принадлежали компании, а не мне лично, если они были проданы государством от лица компании, — значит, я ничего не похитил.
Что касается «отмывания» нефти, — это обвинение имеет смысл рассматривать, если нефть пропала. Если же она (нефть) не пропала — глупо говорить об отмывании того, что не пропадало.
Поэтому перейду сразу к пропаже нефти.
О перемещениях нефти готов говорить с любой степенью детализации: от трансконтинентальных, межрегиональных, региональных и до внутрипромысловых.
Именно физическое перемещение, факт законного или незаконного изъятия, и лишь затем — мифического обращения нефти (жидкости), а не только заключение договоров о ее продаже, и есть конкретный предмет данного судебного разбирательства.
Поскольку, как неоднократно разъяснял г-н Лахтин (гособвинитель. — Ред.), меня обвиняют в присвоении именно нефти, я упорно и неоднократно просил подтвердить мне это, т. к. в тексте обвинительного заключения оппоненты умышленно и неоднократно подменяют нефть (жидкость) правом собственности на нефть, а это — очевидно разные предметы.
Эту разницу понимает любой нормальный человек, и я ее показал наглядно на примере банки нефти. Сама банка с нефтью у одного лица, а право собственности на налитую в нее нефть — у другого лица, и если право собственности можно передать только по договору, то саму нефть без физических действий изъять никак нельзя.
В судебном заседании я после разъяснения Лахтина задал вопрос суду, должен ли я воспринимать его заявления как официальные? Суд мне это подтвердил. Именно по этой причине я буду защищаться именно от обвинения в присвоении нефти.
Если суд или обвинение сочтут необходимым изменить этот конкретный предмет — нефть или обвинение в ее хищении путем присвоения, то я хочу иметь возможность полностью изменить всю свою защиту.
Так же из экономии времени я буду упрощать схемы, но готов дойти до любого уровня детализации, если будут вопросы у суда.
Отмечу, что ряд обстоятельств по делу общеизвестен и никем не оспаривался. Однако все доказывание в более чем 200 томах посвящено именно им.
Доказывается общеизвестный факт, что я через холдинг GML контролировал более 50% акций ОАО «НК «ЮКОС».
Что ЮКОС был основным, а с 2001 г. — единственным лицом, контролирующим ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК». Мои полномочия как исполнительного руководителя ЮКОСа определялись этим фактом, а не вверялись мне другими акционерами ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК». И уже фактически я (в рамках своих полномочий) через общее собрание акционеров и вверял имущество этих обществ их исполнительному органу — ЮКОС-ЭП.
Что я был исполнительным руководителем компании ЮКОС, что я создал вертикальную систему управления компанией, что полномочия мне вверили акционеры ЮКОСа (а не ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК») и что я действовал в их интересах.
Что добытая нефть сдавалась ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз» и ОАО «Томскнефть ВНК» в «Транснефть».
Что право собственности на нефть, добытую ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК», по договорам купли-продажи передавалось ЮКОСу или его торговым подразделениям.
Что цены в этих договорах купли-продажи между подразделениями ЮКОСа в регионах добычи были кратно ниже цен на нефть Ural’s в Роттердаме и Аугусте.
Что по этим договорам купли-продажи нефти ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК» получали покрытие всех своих затрат на производство, т. е. фактической стоимости нефти, и часть прибыли от продажи нефти и нефтепродуктов на внешнем и внутреннем рынках.
Что оплата ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз» и ОАО «Томскнефть ВНК» поступала, налоги с выручки платились.
Что остальная часть прибыли от продажи доставалась иным звеньям технологической цепочки ЮКОСа, а общая прибыль компании ЮКОС, включая прибыль ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК», за 1999 — 2003 гг. составила 15,8 млрд долларов.
Что только часть этой общей прибыли в 15,8 млрд долларов, а именно — 2,6 млрд долларов — израсходована на выплату дивидендов акционерам ЮКОСа.
Что оставшаяся часть прибыли направлена ЮКОСом на капвложения и приобретение активов.
Данные факты либо не имеют отношения к обвинению в присвоении мной всей добытой нефти, либо его полностью опровергают (п.п. 4, 7, 8, 9).
С чем я не могу согласиться, и доказательств чего нет в деле:
Что нефть, добытая ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК», у них пропала. — Нет такого факта. Нефть ими самостоятельно и в полном объеме сдана в «Транснефть».
2. Что ЮКОСом, его дочерними, торговыми и добывающими предприятиями управляла некая организованная группа. — Нет, это делали должностные лица компании в соответствии со своими полномочиями.
3. Что какой-либо из органов управления ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК» принимал решения под влиянием обмана. — Нет, органы управления ОАО «Юганскнефтегаз», ОАО «Самаранефтегаз», ОАО «Томскнефть ВНК» формировались, их деятельность определялась контролирующим акционером — ЮКОСом, а я был исполнительным руководителем ЮКОСа. Так что об обмане мной себя говорить смешно.