Не стреляйте в церковь: государственный статус
Декабрь 16th, 2017
В последнее время дискуссии вокруг места церкви в обществе приобрели прямо-таки яростный характер. В ход идут все подлинные и мнимые претензии к церкви, от резонных вопросов – зачем эта дороговизна в облике церковных князей? – до быльем поросших баек о «церкви, торгующей табаком» и «церкви, запрещающей фильмы».
Мне кажется, первый и главный раздражитель – церковь как государственный институт. Это верно: церковь стремится быть официальной. Но это неизбежно. С учреждения патриаршества на Руси более 400 лет назад не было первоиерарха без одобрения светской власти, единственное исключение – патриарх Тихон, избранный в отсутствии государства. Для церкви отделение от государства внутренне непонятно, диссидентство – неуютно и ненужно. Цезарю цезарево, Богу – божье, но все же идеально, когда цезарь православный. Кончился СССР, где церковь видели то идеологическим врагом, то маловразумительным департаментом Совета по делам религий. Новые цезари вроде бы крестятся, в храм на Пасху заходят. Давайте работать вместе?
Но нет в России никакого государственного статуса церкви, и быть не может. У нас Конституция, не Кормчая книга. Множество западных стран придают церкви гораздо больше официального статуса, чем Россия. В Греции, где я живу, госчиновники присягают архиепископу на Евангелии; церковь – крупнейший землевладелец в стране, освобожденный от налогов обладатель несметных миллиардов; при этом священники получают зарплату у государства и преподают религию в школах. Да, государство идет в направлении большей секуляризации. Вехами стали введение светского брака в 80-х, отмена графы «вероисповедание» в удостоверениях личности в конце 90-х, в последние годы – отмена исповеди в школах, возможность отказаться от религиозного урока. Но мы в своем предполагаемом движении навстречу греческой тенденции вряд ли когда-нибудь с ней пересечемся. Не приходится ожидать от Греции отмены статьи Конституции, которая закрепляет православие как «господствующую» религию этого светского государства, члена ЕС с 1981 года. И не приходится ждать от России введения такой статьи в основной закон.
Не нравится Греция – возьмите Германию: широкие привилегии церкви по закону; трансляции служб – не по праздникам, а каждое воскресенье; законодательные ограничения развлекательных мероприятий в пост; обязательное школьное религиоведение в ряде земель; но главное, конечно, налог – церковная десятина, от которой можно отказаться только вместе с церковной принадлежностью.
В России церковь участвует в ряде государственных программ, но нет и не будет законодательно оформленного финансирования церкви государством. Церкви не принадлежит земля под ее храмами – кстати, так было и в советское время, и до революции. Храмы строятся не на государственные деньги, священники не кормятся у государства. Церковь обязана платить налоги. Президенты присягают на Конституции, и преподаваемое им благословение патриарха есть необязательный бантик к этой церемонии, который никогда не будет прописан в законе (кстати, руку патриарху наши гаранты не целуют, в отличие от тех же царей, у которых церковь была учреждением).
Пресловутые «уроки православия» в школах… Речь о них идет лет десять, и реализована идея будет с 2010 года в виде истории четырех российских религий (православие плюс ислам, буддизм и иудаизм). Преподаватели будут светскими. Это не то, чего хотела церковь, и это не может быть инструментом «религиозной пропаганды». Да и вообще, российское образование идет не в сторону церковности, а скорее в сторону от церковных экспериментов. В начале 90-х я учился в центре Москвы в общеобразовательной государственной школе, которая называлась «православная гимназия», у нас было раздельное обучение для мальчиков и девочек, отдельными предметами шли катехизис и Закон Божий, литература называлась словесностью, а в любой церковный праздник занятия отменялись, чтобы дети попали на службу. Ничего подобного в светских школах в России теперь нет, и не будет впредь.
Иногда говорят о том, что РПЦ – это инструмент государственной внешней политики, что патриарх Кирилл ездил на Украину не для того, чтобы общаться с паствой, а чтобы расширять российское политическое влияние и пугать им украинские власти. Но посмотрите на Южную Осетию и Абхазию: русская церковь не принимает тамошних православных, находящихся в грузинской юрисдикции, под свой омофор. Это происходит не потому, что церковь против признания независимости Абхазии и Южной Осетии, а потому, что церковь живет по своим канонам, и дробление границ не является для нее непреложным правилом.
Нет и у государства желания инкорпорировать церковь, и вовлечение церкви в общественную службу у нас идет со скрипом: да, священникам разрешили прийти в больницы и тюрьмы, но они там на птичьих правах, без должного статуса и без институциональной государственной поддержки.
Русская церковь стремилась и будет стремиться к государственному статусу, но она вряд ли его получит. Церковь в государстве – миф, для России неактуальный.
ОПРОС: Хорошо ли, если светская власть сближается с церковной?