Наблюдения за наблюдающими за катастрофой
Декабрь 22nd, 2017
Гаитянская беда заставила мир вздрогнуть, журналистов отвлечься от вялой афганской резни и невыразительного иракского истребления себе подобных, пользователей Twitter в очередной раз исполниться гордости за социальную значимость любимой безделки, редакторов вечерних программ – выучить словосочетание «Туссен-Лувертюр», а мужественных спасателей вновь отправиться разгребать развалины, задыхаясь от сладкой вони разложения. Все как обычно. Созданы фонды. Собираются пожертвования. Привозят еду и воду, которые раздают несчастным под строгим присмотром присланных на место происшествия международных сил. Разрушенные дома, конечно же, грабят, но где же их не грабят по такому случаю? Действительно, все как обычно, кроме одного обстоятельства, который выводит землетрясение в Республике Гаити в совершенно отдельный случай.
Это даже не обстоятельство, а так, попутные разговорчики, чаще всего – даже интонации; казалось бы, ерунда, но не я один их заметил. Значит, перед нами феномен, объект размышления и рассуждения, который стоит оценить по достоинству. И, если сразу брать быка за рога и выдавать моральные определения, то оценка эта будет такова: «низость». Нет-нет, автор этого текста не претендует на роль этического (и какого бы то ни было иного) арбитра, то, что сейчас было и будет им сказано – суждение среднего человека, обывателя, который пытается руководствоваться здравым смыслом. Ничего больше.
Итак, «низость». Чем дальше от спокойных и относительно богатых западных стран, тем больше в разговорах о произошедшем на Гаити слышится странное злорадство, даже почти сдержанное ликование. Этого не найдешь в New York Times или Le Figaro, но уже в медиа, угнездившихся на восток от Лейпцига, а особенно – от Бреста, такая интонация становится все сильнее и сильнее. «Ханжество», – скажете вы. Мол, политкорректность не позволяет говорить западным людям то, что они думают. Вряд ли. Вот один американский телепроповедник даже высказался в этом духе, и ничего. Не уволили. Не закрыли программу, не затаскали по судам. Значит, можно так говорить — но мало кто этой возможностью пользуется. Получается, что так не рассуждают в тех краях; или почти не рассуждают. А в этих – запросто.
Нетерпеливый читатель воскликнет: «Так о чем же идет речь? Не тяни, автор!». Что же, извольте. Вот цитата из блога некоего ЖЖ-юзера ervol: «Почему иногда стада например оленей падают в пропасть? Почему киты выбрасываются на берег целыми косяками? Объяснить это нельзя, НО как то так всегда получается что именно в этом месте cложилась ситуация когда природные ресурсы уже не могут прокормить такое большое количество животных данного вида.
ПРИРОДА САМОРЕГУЛИРУЕТСЯ!
Что мы имеем на Гаити? Они бедные и не имеют достаточно питания.
и ООН дает им это питание. Тогда они плодятся еще больше и питания требуют еще больше. Ничего сами не производят, заведомо сами не могут себя прокормить.
Производства нет, дома сплошные трущобы, НО все ходят в разноцветье БЕСПЛАТНОГО гуманитарного шмотья (еще до всяких землетрясений туда посылаемого). Земля халявщиков». Так размышляет наш русскоязычный социал-дарвинист, который, судя по его user info, живет в Швеции.
А вот что c неделю назад рассказал собравшимся в Алма-Ате, в Государственном Академическом театре оперы и балета имени Абая Патриарх Московский и всея Руси Кирилл (даю в изложении сайта Фергана Ру): «Несчастная страна! В свое время, когда она была французской колонией, там были самые страшные тюрьмы. Туда отправляли из Франции каторжников (Патриарх явно перепутал Гаити с Гвианой – К.К.). Это был Богом забытый уголок мира. Но потом страна освободилась от ига, но, к сожалению, в отличие от своего соседа, Доминиканской Республики, не смогла реализовать себя, не сумела встать на путь развития, который привел бы народ к благополучию… Одна страна развивается, а на другой превалирует преступность, ей сопутствуют экономические спады и политическая нестабильность. И именно эта часть острова – Гаити – была взорвана землетрясением. Мы видим результаты бедствий и человеческого страдания». Очень мило, не правда ли? Мало того, что этим людям сейчас очень плохо, что в стране погиб каждый сотый житель (если не каждый пятидесятый), что погибнет, наверняка, еще больше, что многие уцелевшие находятся в таком состоянии, что им впору завидовать мертвым, так нет же – всех их, мертвых и живых, надо еще и унизить. Мол, голодранцы. Нищие. Не хотят работать. Посмотрели бы на соседей, как те живут, поучились бы. Но и это еще не все. Бог с ней, с нищетой. Есть вещи и пострашнее. Патриарх Кирилл продолжает: «Гаити – страна нищеты и преступности, голода, наркомании, коррупции, потери нравственного облика людей. Многие эти беды, которые лежат, в первую очередь, не в области социальной политики, а проистекают из глубинного состояния человеческого духа… Какую бы проблему современности мы ни взяли – от наркомании, коррупции, преступности до загрязнения окружающей среды – везде первой причиной является состояние человеческого духа». Ага, тут мы вступаем уже в знакомую сферу: получается, что это Господь послал на грешников свои кары, тряханул земляной корой, подвигал туда-сюда спрятанные в недрах платформы, в общем, поступил по известному всем сценарию под названием «Содом и Гоморра». Что же до самого страшного греха, то Патриарх дипломатично не называет его, но мы-то знаем, мы-то знаем! Зовется он «вудуизмом», от него все беды и происходят – бедность, наркомания, преступность, землетрясения. Отметим: главе РПЦ не каждый нехристь равно противен; скажем, о мусульманах — тем более, выступая в Театре оперы и балета – он слово дурного не скажет. Разве что иронично сравнит снесенную с лица земли Республику Гаити с тоже сейсмоопасным, но мирным, изобильным, процветающим Казахстаном – в пользу, конечно, последнего.
То что вполне уместно в ЖЖ-помойке, вряд ли стоит говорить во время официальных визитов в другую страну. Патриарх – не разъедаемый злобой блогер, Театр оперы и балета имени Абая – вовсе не двадцать пятый ответ на семьдесят третий коммент юзера beychernykh+. Если Кирилл допустил такую удручающую бестактность, значит этому есть свои, очень сильные причины. И главная среди них такова: он сказал то, что думают многие.
У этой ситуации – долгая история. Постсоветский человек par excellence расист, расист нутряной, прирожденный, онтологический. Он не может выговорить слово «Гондурас» без идиотского хихиканья. При случае, всегда ввернет слово «чернож…», даже если верно стоит на защите демократических ценностей. Переехав на Запад, он начинает изгаляться над политкорректностью, изгаляться зло, с сердцем, будто само существование этой социокультурной практики наносит ему тяжелейшее личное оскорбление. Людей иного цвета кожи наш бывший советский (или бывший постсоветский) воспринимает en masse как бездельников и подозрительных жуликов, за которыми нужен глаз да глаз – при том, что сам он нередко является и первым, и вторым. На расизм накладывается вторая, приобретенная уже в постсоветских условиях, фанаберия: презрение к бедным и бедности. Бедный – значит второсортный, значит, плохой, значит, недоразвитый (еще одно кретинское словечко, которое предполагает, что говорящий изрекает его, находясь в состоянии «доразвитости»). Над бедными надо смеяться, их следует унижать. «Постсоветская цивилизация» ушла довольно далеко и от советского культа «честной бедности», и от христианского предупреждения для верблюдов, лезущих в игольное ушко. Честертона с его темпераментным «Бедные, алмазы Божьи!» сегодня просто вытолкали бы из приличного общества.
Однако продолжим анализ выступления Патриарха Кирилла. Вот как он пытается объяснить причину столь разительного несходства судеб двух народов, проживающих в сейсмоопасных районах, гаитянского и казахского. О том, почему на Гаити так все плохо, мы уже знаем. Теперь о том, почему все хорошо в Казахстане: «У казахов есть своя национальная особенность, сочетаемая с восточной ментальностью. Это гостеприимство! Иногда денег не хватает, но на последние гроши казах накрывает стол и принимает гостей, что не принято у других культур… В годы политических репрессий в Казахстан привозили заключенных со всего бывшего Союза. У казахов никто тогда не спрашивал разрешения, людей привозили сюда эшелонами, а местное население помогло этим бедным изгнанникам. Это были так называемые “враги народа”, с которыми было опасно общаться. Теперь мы знаем, что абсолютное большинство людей были невиновны. Но в то время об этом не знали. Многие остались в живых только потому, что простые люди, жившие на этой земле, не побоялись протянуть руку помощи “врагам народа”. У простого казахского народа есть доброта – это то, что мы теперь называем политкорректностью. Доброта их была сильнее, чем страх перед наказанием. Может, поэтому сейчас Господь способствует замечательному развитию Казахстана». Этот пассаж требует особого внимания. На самом деле, Кирилл сравнивает сталинские репрессии с гаитянским землетрясением. То есть – с природным бедствием. Это любопытная концепция, которую стоило бы взять на вооружение нынешней российской власти. Ведь если за несколько лет несколько миллионов человек будто корова языком слизнула, так ведь никто в этом не виноват.
Оно само произошло по неведомым природным причинам! «Бедные изгнанники», говоря словами Патриарха, видно сами собой выслались из мест постоянного проживания, а те, кому и вовсе не повезло, как-то самоубились. Самоисчезли. Более того, жертв этого стихийного большевистско-сталинского природного катаклизма принимали гостеприимные люди, потомков которых Бог наградил процветанием. А вот жители Гаити наказаны за нечестивую религию, бедность и (как втайне и не очень втайне считают очень многие) за слишком раннее освобождение от рабства. То что на территории бывшей Российской империи за сорок лет местные жители истребили и обратили в рабство с десяток миллионов компатриотов (не говоря уже о жителях других стран) – это не грех. А жить на пять долларов в месяц – грех. Исповедовать культ вуду – тоже грех. Быть черным – грех поменьше, но тоже грех.
Но самый большой грех – это, будучи черным рабом, воевать за отмену рабства и независимость, как угораздило бедных гаитян под предводительством пылкого Туссена-Лувертюра и жестокого Дессалина. Мол, вот посмотрите, что из всей этой свободы получается… И ведь никто восточнее Бреста почему-то не говорит, что работорговля – грех. Что колониализм атомизирует традиционное общество и после ухода метрополии оно просто обречены на длительный хаос. Что в мире есть страны явно победнее Гаити. Что случись – не дай Бог! – подобная беда в русском, немецком или американском городе, все было бы то же самое – хаос, грабежи, ужас. Наконец, что нельзя убивать людей дважды – первый раз с помощью Природы, второй – с помощью собственной глупости и злобы.