Минобороны пытается научить уклонистов любить родную армию
Август 19th, 2017
Об армейских буднях страны в обществе принято говорить в основном в негативном ключе. Однако в руководстве Минобороны убеждены, что мнение россиян можно изменить в лучшую сторону. Предполагается, что новобранцы нового осеннего призыва, который стартовал 1 октября, будут служить в более комфортных условиях. Причина генеральского оптимизма – очередные новации в армии.
О некоторых из них недавно рассказал министр обороны Анатолий Сердюков. В частности, солдатам разрешат отдыхать после обеда и пользоваться мобильными телефонами. Но самое главное – начиная с осеннего призыва ребята будут служить преимущественно рядом с домом. В первую очередь это касается женатых мужчин и тех, у кого больные родители. Армейское руководство также готово разрешить представителям общественных организаций более широко участвовать в работе призывных комиссий. Им позволят сопровождать будущих защитников Родины до казарм, а также следить за тем, как они служат в частях.
Все вышеперечисленное названо “комплексом мер по гуманизации военной службы”. По мнению некоторых военных экспертов, более человечный подход к вопросу призыва приведет к снижению числа уклонистов. На сегодняшний день их в стране насчитывается 133 тыс. человек. В то же время, по плану Министерства обороны, к зиме воинские части страны должны быть укомплектованы не менее чем 270 тыс. новобранцев.
И все же сомнительно, что даже через несколько лет после этих нововведений российская молодежь бросится записываться в солдаты. Ведь еще памятны 90-е годы прошлого века, ознаменовавшиеся полным развалом армии. Тогда призывники в массовом порядке бежали не только из военкоматов, но и из частей. Это было время крайней запущенности армейской инфраструктуры, воровства, расцвета неустанных отношений, проще говоря, деградации вооруженных сил. К общему развалу добавились непопулярные война в Чечне и ряд локальных конфликтов, в которых в качестве “пушечного мяса” участвовали российские солдаты. В частях они занимались всем чем угодно, но только не боевой подготовкой: строительством генеральских дач, бесконечными сельскохозяйственными работами.
Да и сегодня, по выражению активиста из Санкт-Петербурга Константина Мустафина, “армия не отвечает ни человеческим требованиям, ни требованиям обороны государства”. Статистика еще красноречивее. Так, по данным Главной военной прокуратуры, в 2008 году российская армия потеряла более 470 солдат и офицеров. Военные гибли в дорожно-транспортных происшествиях и драках, умирали от случайного выстрела и болезней. Но львиную долю в этом списке заняли самоубийства. Из 231 суицида каждый третий выпал на долю новобранца. В одиннадцати случаях ребята лезли в петлю, стреляли в себя или покончили с собой другим способом, не стерпев казарменных издевательств.
Помимо ужасов современной российской армии существуют проблемы фундаментального характера. Речь идет об ухудшающейся демографии. Если с 1980 по 1985 годы в России ежегодно рождалось до 1,5 млн. мальчиков, то в 1988 году их родилось только 800 тыс. То есть укомплектовать миллионную группировку (именно эта цифра считается руководством нынешней России оптимальной) будет очень сложно. По некоторым данным, каждый второй российский старшеклассник имеет одно или несколько хронических заболеваний. Среди юношей немало ребят с недостаточным весом, наркоманов, алкоголиков. Лишь 65 % призывников были признаны в этом году годными к военной службе (в том числе с незначительными ограничениями). Весной врачи вынуждены были около 94,6 тыс. граждан (9,6 % от явившихся на призывные комиссии) направить на амбулаторное или стационарное обследование.
Нельзя обойти вниманием и тот факт, что армейский призыв стал сферой махровой коррупции. И действенных мер по ее ограничению у руководства вооруженных сил, похоже, нет. Об этом свидетельствует тот факт, что только за весенний и летний период 2010 года на 12 высокопоставленных должностных лиц, занимающихся призывом, были заведены уголовные дела. По словам начальника Генштаба Николая Макарова, “среди получивших отсрочку от армии по состоянию здоровья, сорока процентами юношей соответствующие документы были или приобретены, или каким-то образом сделаны”.
Известно, что должностные лица также берут мзду за перевод солдат в “спокойные” части, оформление военного билета и многое другое. Объявления о “помощи” призывникам и соответствующий прейскурант можно свободно найти в интернете.
Коррупция в армии затрагивает самый чувствительный нерв нашего общества – социальное неравенство. Другими словами, избежать призыва могут те, у кого имеются деньги и связи. Остальные вынуждены мириться с системой.
Кстати, представители общественных организаций не перестают повторять, что планы Генштаба по призыву выполняются за счет граждан, которые имеют реальные проблемы со здоровьем. По их мнению, существует практика, когда во время медицинского освидетельствования “натягивается” категория годности к службе. В военкоматах медицинские документы, принесенные больными призывниками, могут и не рассматриваться. Тем самым происходит грубейшее нарушение прав призывников.
Вызывает вопросы и экстерриториальный принцип комплектования войск. Конечно, в ряде случаев родственники новобранцев будут удовлетворены близостью их службы к родному дому. Но с трудом верится, что все новобранцы-москвичи будут направлены на службу в Подмосковье. Вместе с тем вне правового поля находится Чеченская Республика, где молодежь призывного возраста фактически не выезжает за ее пределы. По сути, это грубейшее нарушение Федерального закона “О воинской службе” чиновники предпочитают не замечать. Свои особенности, связанные с призывом, имеются в Ингушетии и Дагестане.
Бесспорная на первый взгляд идея сопровождения новобранцев по дороге из военного комиссариата к месту несения службы упирается в финансовый вопрос. Так, ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова считает, что ее сложно реализовать: “Любая поездка связана с затратами. Кто готов оплачивать их представителям Комитета солдатских матерей или родителям? Потом, столько команд отправляется в войска, что никаких комитетов солдатских матерей не хватит. С другой стороны, все страшные происшествия и разборки в эшелонах проходили на глазах совершенно обычной гражданской публики. И взрослые люди не смогли ничего, к сожалению, предусмотреть, предупредить несчастья”.
Все вышеперечисленные факты говорят об одном – нововведения не решают системных армейских проблем, смахивая на приснопамятные потемкинские деревни, задача которых – создание видимости работы. Неудивительно, что у некоторых экспертов сложилось ощущение, что новые проекты придуманы для очередного дележа государственного пирога. А ведь гособоронзаказ на минувший год составил 1 трлн. 300 млрд. руб. Сколько из этих средств реально получают военнослужащие на местах, точно не знает ни один аналитик.
Вместе с тем Министерство обороны, затеявшее масштабные реформы в вооруженных силах, до сих пор не ответило на важнейший вопрос о будущем российской армии. В этих условиях перемены могут не спасти, а окончательно добить ее. Показательно, что некоторые наши генералы уже не форсируют переход к профессиональной (контрактной) армии, на которую в рамках отдельной целевой программы выделены немалые средства. Безусловно, бесправные призывники более удобны и управляемы, чем работающие за деньги специалисты. Возможно, по той же причине из трехсот тысяч контрактников, которые могли бы составить костяк современной армии, сегодня в строю насчитывается едва ли сто тысяч. Да и у них проблем хватает: небольшое и нерегулярное денежное довольствие, отсутствие жилья, правовая незащищенность. Что же тогда говорить о солдатах-срочниках?
Реформа армии – длительный процесс. Но для того, чтобы она стала действенной, нужно для начала разобраться в застарелых проблемах. Таких как поиск и наказание виновных за гибель новобранцев, начисление пенсий материям, потерявшим сыновей в горячих точках, ликвидация материальных проблем. Тогда “гуманизация” армии приобретет свое истинное значение – приспособление армии к человеку, а не наоборот.