Как изменились наши дети и наша жизнь?
Апрель 25th, 2018
Проработав в школе двадцать с лишним лет, волей-неволей наблюдаю медленные метаморфозы современного мне общества, ибо очевидно, что школа является реальным зеркалом, отображающим все (без исключения) процессы, происходящие в нём. Подобные наблюдения не подчиняются каким-то научным принципам, потому достаточно субъективны, тем и интересны, как мне кажется. Итак, что же вот так, галопом по Европам, можно заметить и удивиться чему?
1. По сравнению с двадцатилетней давностью уменьшилось число неполных семей. Ну, то есть таких, где, скажем, мама воспитывает одного-двух чад. (Совсем не статистические, не характерные данные, но почему-то бросающиеся в глаза, – немало (сравнительно) отцов воспитывают детей после ранней смерти жены. Что-то женщины стали умирать…) А по поводу полных семей, – как мне кажется, это не связано лишь с тем, что возрождается «культ семьи» (хотя я этого не отрицаю, кстати). Дело всё в том, что довольно часто люди боятся «разбегаться» чисто по экономическим причинам. Что во времена СССР развестись? – плёвое дело! Алименты, конечно, (что касается мужчин), но уж как-нибудь… Ну, а сейчас это реальная катастрофа, финансовая дыра, которую ни за год, ни за два не залатать. Так что вот потому многие и живут вместе без всяких там любовей-морковей, но зато при штанах и сытые.
2. Дети стали «ухоженнее», одеваю их дорого (сравнительно), но убого. Отсутствие вкуса повальное, и это нельзя списать лишь на «молодёжную» («детскую») моду, вроде голого пуза или торчащих из пояса джинсов кружевных трусов. Не скажу, что это явление всеобщее, но в целом картина удручающая. «Ухоженность» странно контрастирует с тем, что детей не выгнать из школьной столовой, – попросту, дома их не кормят, и они едят всякую дрянь, вроде мини-пицц. Тем более, карманных денег у них чёрт знает сколько, у меня иногда столько нет. С моим отвращением к любой «казённой» пище странно наблюдать всё это, – одновременно понимаешь, что fast-food наступает, и что альтернативы ему попросту нет: коли мать ни черта дома не готовит, что ещё прикажете жрать?
3. Старшие школьники давно, лет десять как, отказались от крепких спиртных напитков, – они практически не пьют водку и коньяк. Про наркотики я уже давненько писал, – нет такой проблемы, она исчезла СОВЕРШЕННО, и уже лет 10-12, как. Шуточки про «травку» шутят, так про неё и с телеэкранов всякие «кривые зеркала» шутят, причём гораздо чаще, чем школьники. Что до пива, хлещут, конечно, но это не очень бросается в глаза. В общем и целом, растёт непьющее поколение. Что же до курения, – удивительно: курят в основном девушки; парни, конечно, тоже, но реально меньше, – в пропорции 1\3. Зато массово курят с какого-то смешного возраста, – с 12-13 лет, то есть «толпа за углом» реально ПОМОЛОДЕЛА, и выглядит очень смешно и живописно. Стоит эдакий писюн, в три раза больше сигареты, и дымит, и слюной истекает…
4. Удивительно уменьшилось число действительно красивых девушек, – к моей великой печали, – но это действительно так. (Причём я не имею в виду стиль, шарм, обаяние и прочие атрибуты истинной красоты, – я говорю лишь о «физиологии», о «породе».) Вообще, средний рост учащихся, скажем 11-классников, понижается, – не столь катастрофически, но некоторые выпуски на «Последнем звонке» выглядят совершенно карикатурно: что юноши, что девушки, – сплошные недомерки.
5. Дети рано сексуально «эмансипируются», но это так искусственно, так безжизненно, что говорить об этом без раздражения невозможно. Такое впечатление, что (даже у взрослых) всё это происходит вовсе не от прилива крови к половым органам, а «от головы», оттого, что «так надо». Дети младшие и среднего звена распущены, что ни месяц, – маленький «сексуальный скандал», да всё с какими-то перверсиями, тьфу, аж тошно… Куда только не суют…
6. Уровень дебилизации детей вот уже 6-8 лет находится примерно на одном уровне, – ура, «стабилизировался»! Всё это, как не покажется странным, очень чётко совпадает со всеми волнами «реформ в области образования», которые скоро окончательно разрушат это самое образование. Дети неразвиты, они практически (и здесь – повально) не читают и не испытывают потребности в том. Лексикон убогий, устная речь обычного старшеклассника соответствует уровню 7-8 класса «школы моего детства» (1972-1982). Для меня устные опросы в 10-11 классах, – что-то вроде пытки, потому что наблюдать неспособность половозрелых дядек и тётек выразить простейшие мысли действительно мучительно для меня…
7. (Кстати, про «половозрелось»… 80-е годы были для школы характерны тем, что в год 1-2 дурёхи «залетали», и рожали в 9-10 классах. Потом, – «эмансипировались», научились пользоваться презервативами, по всей видимости. И вот, уже год – другой, – снова «залёты»! Объяснить это я пока не в состоянии. Что, неужели разучились пользоваться?..)
8. Возвращаюсь к речи. Она малоэмоциональна, убого интонирована, и пересыпана всевозможной «нелитературной» лексикой, которая стала уже повседневностью. Дети удивляются, когда им делают замечания по поводу употребления в речи нецензурных слов. То есть они не замечают их произнесения, они, – абсолютная часть их сознания. Причём речь не идёт только лишь о “трудновоспитуемых”, “тяжёлых” детках, – процесс оскотинивания речи касается 90% учащихся.