Центральная Азия на перекрестках геополитики
Октябрь 1st, 2017
Пять бывших республик советской Средней Азии после обретения независимости в 1991 году неуклонно повышают свой статус благодаря геостратегическому положению и богатству энергоресурсов. Сейчас они являются объектами сложной политической игры между Россией, Китаем, США и Европой.
Эксперт Совета по международным отношениям Ивэн Фейгенбаум, в прошлом занимавший ответственные посты в госдепартаменте, считает, что на нынешнем этапе у Вашингтона есть возможности повысить уровень своего партнерства со странами Центральной Азии:
«Мы поддерживали их в период становления государственности. Сейчас мы должны развивать торговлю и инвестиции, одновременно поощряя усилия по установлению более открытого, плюралистического общества. Ключевым моментом в этом должна стать прокладка новых магистралей для транспортировки энергоносителей».
Иной видится картина специалисту по Евразии Полу Гоблу: «Страны Центральной Азии могут напрямую торговать с Китаем. Это делает китайский рынок весьма привлекательным для них. Однако ситуация в регионе непростая. Пекин настороженно следит за событиями в Центральной Азии, поскольку они влияют на настроения уйгуров в Синьцзяне. А Китай старается, во что бы то ни стало, избежать очагов нестабильности на своих границах».
«Судя по многим признакам, в Центральной Азии назревает буря, – продолжает Гобл. – На фоне бурного демографического роста там наблюдается спад экономики. Авторитарные режимы завинчивают гайки. В подобных условиях нельзя исключить волнений, распада властных структур и усиления терроризма. В ближайшие 10-20 лет Центральная Азия рискует превратиться в более крупный источник антизападного терроризма по сравнению с арабским миром».
Журналист из Кыргызстана Алишер Хамидов указывает в этой связи, что авторитарные режимы региона пользуются страхами Запада перед терроризмом для ущемления прав человека и подавления политического инакомыслия:
«В последние 10 лет в Кыргызстане, да и во всей Центральной Азии мы видим резкое сокращение западной поддержки демократическим свободам и правам человека. Я ежедневно разговариваю с правозащитниками, с активистами НПО в этих странах. Они в один голос заявляют, что демократизация отодвинута на второй план на переговорах между местными руководителями и Евросоюзом, США и другими странами. Это приводит в уныние».
В качестве примера Хамидов приводит принятое в октябре решение ЕС снять эмбарго на продажу оружия Узбекистану. Санкции на Ташкент были наложены после расправы с демонстрантами в Андижане. Их отмена вызвала острую реакцию поборников прав человека и свободы печати во всем регионе.
Пол Гобл считает, что в Центральной Азии будут и далее укрепляться позиции радикального ислама. Ивэн Фейгенбаум склонен видеть иную перспективу:
«После падения советской власти в Центральной Азии, как и в других частях СССР люди заново открывают свои традиционные культуры и религии. Правительства опасаются, что некоторые их формы представляют для них угрозу. Задача Запада – убедить власти новых государств не преследовать возрождение ислама, поскольку репрессии и запреты толкают людей к экстремистам, пробуждают в них симпатии к терроризму».
Эксперты сходятся в том, что у Вашингтона в отношении Центральной Азии могут превалировать и другие задачи. Главные из них – сохранение маршрутов поддержки войск коалиции в Афганистане и поддержка политического и экономического развития региона.