Биография петербургского гастарбайтера и “толерантность”
Апрель 30th, 2018
Когда в Смольном в очередной раз обсуждали программу «Толерантность», на пороге «БалтИнфо» появился один их тех, ради которого создавался этот документ. Джамол Азимов – узбек, нелегальный мигрант со стажем – рассказал о своем способе выживания в Петербурге. Найдут ли друг друга питерские джамолы и тезисы Смольного, задумалась Оксана Голос, послушав биографию гастарбайтера.
Это история из обыденной жизни Петербурга, правительство которого на днях приняло новую программу «Толерантность». На эту программу потратят кучу бюджетных денег – миллионы. Обещают много внимания уделить ассимиляции трудовых мигрантов. И даже новые серии «Смешариков» запустить ради борьбы за мир, дружбу и межнациональную гармонию.
Корреспондент «БалтИнфо» встретилась с выходцем из Узбекистана Джамолом Азимовым, который рассказал о том, что он чувствует на собственной шкуре во время этой «ассимиляции».
Как Джамол понял, что бывает плохая милиция и хорошая
Джамол Азимов считает, что у него не было выбора, оставаться в родном Самарканде или ехать на заработки в Петербург, где ему свои же, узбеки, обещали место чернорабочего. Дома у 19-летнего гастарбайтера остались три младшие сестры, которых нужно обучать, кормить и одевать.
Путь из Самарканда занял почти неделю – четыре дня поездом до Уфы и еще два до Петербурга. Первыми, кто «принял» Джамола на российской земле, рассказывает он, были милиционеры.
«От Уфы почти на каждой остановке к нам с братом подходила милиция. Уводила нас с собой, обыскивала и забирала те копейки, что у нас были. Можно, конечно, что-то спрятать, но тогда вас будут бить. Поэтому, если нет денег, хоть займите у кого-нибудь, хоть продайте свои вещи, но отдайте им. Они не гнушаются даже продуктами. Если им мало, они злятся, обзывают, оскорбляют, унижают: чурки, черные, собаки…», – рассказывает Азимов.
На фото: Джамол Азимов Автор: Оксана Голос
Житель Узбекистана, как бы это ни выглядело наивно, уверяет, что большинство мигрантов «понятия не имеют» о том, как и где им легализовать себя в России. Поэтому когда мигранта на улице останавливает милиция, ему проще отдать 500 рублей.
«Я не оформлял никаких документов долгое время потому, что не знал, как это сделать. Милиция ничего не объясняла. Только последний год слышал рекламу в метро про Единый центр документов. Да и то разрешение на работу и регистрация стоят около 8 тысяч. Не у всех мигрантов есть эти деньги. Бывали случаи, что встречает тебя милиционер на улице, смотрит регистрацию, а потом берет и рвет ее у тебя на глазах. И говорит: «Нет у тебя регистрации, давай деньги», – поясняет Джамол.
Взятки милиционерам дают все нелегалы, уверен Азимов. «Так проще, быстрее и дешевле», – резюмирует он.
Как Петербург поделили на зоны узбекские бароны
Джамол рассказал, что все прибыльные места на стройках Петербурга давно распределены так называемыми узбекскими баронами.
«Узбеки, которые прочно осели в Петербурге, Москве и других крупных городах, делят между собой город на территории. На каждой из них имеют право работать только бригады какого-то определенного барона. Это его земля и он может взять тебя в бригаду, а может выкинуть из нее. В Петербурге таких шесть-семь человек. Попасть в бригаду просто так нельзя. Объявлений о том, что требуется рабочий в строительную бригаду узбеков или таджиков, не бывает. Устроиться можно только через знакомых и какое-то время «отрабатывать» вхолостую», – рассказал Джамол.
Как сельская бабушка заставила Джамола заговорить по-русски
В Петербурге Джамол с братом поселились в вагончике. Первое время батрачил бесплатно на своих же. Обычно новичкам советуют продержаться полгода-год, а затем сулят первые нормальные деньги и возможность помогать семье.
Двоюродный брат Азимова не выдержал, вернулся в Самарканд. А Джамол остался. Копал траншеи на дачах в компании еще одного узбека и украинца.
«Мы жили втроем в одном вагончике без отопления и горячей воды. Нам выдали три одеяла, хохол забрал себе два. Зарплату за нас тоже забирал он, шел в магазин, покупал себе литр водки, колбасу и другую закуску. Нам приносил буханку хлеба на два дня и лапшу по три рубля за пачку. Но мы ничего не могли возразить, я даже языка не знал», – рассказывает Джамол.
Джамол вспоминает, как однажды решился попросить воды у соседки – русской бабушки. Пришел к ней во двор и жестами показал на чайник. Она жестами показала ему на невыкопанную картошку. Об этой бабушке Азимов до сих пор вспоминает с теплотой. Она, говорит, не только поила чаем и подкармливала голодных мигрантов, но фактически заставила Джамола выучить русский язык.
«Она сказала мне: «Если ты хочешь в этой стране работать, учись говорить. Ты не переживай, если над тобой будут смеяться, если ты скажешь что-то неправильно. Это все для твоего же блага». Я послушался. Повторял, как попугай, за ней все слова», – вспоминает Азимов.
Сейчас проблем с языком у Джамола нет. Однако он искренне не понимает, почему русские обращаются к нему на «ты» и требуют, чтобы он говорил по-русски.
«В нашей стране принято обращаться на «вы» независимо от возраста и социального статуса. Вы же так легко и быстро переходите на «ты» – у нас это приняли бы за неуважение. Или вот, допустим, нахожусь я в одном помещении с узбеками и русскими. Узбеки между собой говорят на своем языке, а русские встревают: говорите так, чтобы мы понимали! Почему мы должны это делать? Какая вам разница до того, о чем идет речь в нашем разговоре? Если бы на нашем месте были англичане, вы бы им рты не затыкали, не посмели», – возмущается Азимов.
Как на Большом проспекте Джамола встретили десантники
У Джамола была мечта – машина. Со временем он купил с рук старую «восьмерку» и стал «бомбить» сутками напролет.
«Всякое было. Довезешь, куда надо, а пассажиры сбегают. Однажды садятся парень с девушкой, он чуть выпивший, и начинается – ты зачем сюда приехал, почему у себя не зарабатываешь? Иногда водитель какой-нибудь видит, что не русский за рулем, и старается подрезать, вывести на конфликт. Я понимаю, что я сильный, крупный мужчина, но ударить не имею права, милиция меня тут же обвинит. А он ударить может», – говорит Джамол.
«Никогда не забуду день ВДВ. Я оказался поздно ночью на Большом проспекте. Вижу, 6 или 7 подвыпивших парней перегородили дорогу. Еду, а сам чувствую – впереди беда. Но обратного пути нет, пересекать двойную сплошную я не могу, как потом объяснить милиции? Не успел опомниться, как через окно залезли десантники», – рассказывает Азимов.
Они потребовали довезти бесплатно на другой конец города. Затем, рассказывает Джамол, выволокли его из машины и стали избивать. С трудом Азимову удалось вырваться и забежать в первую попавшуюся подворотню. Укрывшись там, он смотрел, как из его машины делали месиво.
«Они оторвали номера, открыли капот и разорвали все провода, залезли на машину и стали пить на ней. А я сижу и ничего не могу сделать. Было невероятно больно. Это мой дом, мой хлеб, моя одежда. Но я еще должен сказать спасибо – они ведь могли сжечь машину дотла, и милиция не помогла бы. Когда приехали сотрудники ДПС, на месте происшествия уже никого не было», – говорит Джамол.
Вместо того, чтобы догонять преступников, милиционеры удивленно спросили: «А ты разве не знаешь, какой сегодня день? Сидел бы дома».
Как Джамол получил «зарплату»
За последние шесть лет Джамол был на родине один раз. Перед новым годом накопил зарплату за три месяца, около 45 тысяч, надеялся привезти родным подарки. Но работодатель через секретаря передал ему 11 тысяч рублей и уехал отдыхать за границу.
«Я работал с 8 утра и до 4 ночи, потому что кушать что-то надо. Деньги решают все, иначе, поверьте, мы бы давно уже уехали. Не раз возникало желание все бросить, тяжело было. Жил в грязи, ел в грязи, спал в грязи, заработал простуду. Как выживать в таких условиях? Знаете, я так скажу: как я жил здесь, не пожелаю даже врагу. Но, ради того, чтобы помочь семье, я перенесу любые трудности, все вытерплю», – говорит петербургский нелегал.
Азимов год назад встал на учет в службе миграционного контроля и оформил все документы. Но на его жизнь в Петербурге, уверяет он, это никак не повлияло. При попытке устройства на «нормальную» работу, он всегда терпит фиаско, а милиционеры по-прежнему обращаются на «ты» и отбирают деньги.
«Когда делают привязку к национальности, это отражается на всей нации. Но ведь грабят и убивают не только узбеки, таджики или азербайджанцы. В итоге в обществе возрастает ненависть, нас перестают считать людьми. Словами не передать, как тяжело чувствовать человеческую враждебность, ощущать на себе косые взгляды», – признается Азимов.
По словам Джамола Азимова, страх за свою жизнь в Петербурге не покидает его ни на минуту. И все же он рассчитывает заработать в Петербурге на эту самую жизнь, которой рискует.