2010 год: жизнь в иллюзиях
Сентябрь 25th, 2017
В целом, перед лицом зримо обозначившихся вызовов, за год не сделано ничего – ни в политическом устройстве, ни в управлении, ни в экономике. Система пытается жить, будто на дворе по-прежнему «золотая эпоха», при всей растущей абсурдности этих попыток.
Мы живем, под собою не чуя страны…
Ушедший 2010 год, по общему мнению комментаторов, выдался во многом ключевым, в чем-то определяющим, и уж во всяком случае знаковым. Значение этих знаков, впрочем, многие прочитывают различным, вплоть до прямо противоположного, образом. 2010 год – последний год десятилетия, которое по праву именуется «путинским», и одновременно последний год перед тем, как страна вновь погрузится в предвыборный марафон, который может означать, что мы входим в новую, на этот раз уже 16-летнюю эпоху. Многие тенденции, которые были обозначены начиная с 2000 года, в этом году приняли некое концентрированное, кристальное, порой гротескное выражение. 2010-й поведал пытливому наблюдателю о многом: об окружающем мире, о государстве, в котором мы живем, об обществе, о нас с вами.
Согласно ожиданиям правящего политического класса 2010 год имел все шансы явить чудо возвращения в славные добрые, докризисные «золотые нулевые». За 2010-й средняя нефтяная цена составила 80 долл. за баррель, вдвое превысив то, что было на нижней точке спада, и вернувшись к среднему уровню «жирных» 2007–2008 годов. Казна снова ломилась от денег, и ничто вроде бы не должно было помешать руководству страны, после всех утомительных кризисных хлопот, вернуться к прежним, проверенным рецептам властвования.
Начало прошедшего года было ознаменовано резким увеличением пенсий и менее внушительным, но вполне ощутимым подъемом зарплат. Явно предполагалось, что решительно всем, сверху донизу, этих благ будет достаточно если не для счастья, так хотя бы для безмолвия и апатии. Тех самых, благодаря которым застойные нулевые воспринимались «охранителями» как рай, утраченный, но имеющий все шансы быть обретенным вновь.
Финансовые потоки, в кризисные годы тревожно обмелевшие и едва не поставившие под угрозу «великое водяное перемирие» правящих элит, вновь обещали наполниться животворной коррупционной влагой. Под грандиозную десятилетнюю программу перевооружения без оглядки выписали еще 20 с лишним триллионов рублей. План-график государственных мероприятий и развлечений обогатился футбольным чемпионатом-2018, который добавился к владивостокскому саммиту-2012, Всемирной универсиаде-2013 и сочинской Олимпиаде-2014, и без того уже забирающих десятки миллиардов долларов в год.
Понадобился всего год, чтобы убедиться: система не работает уже ни за какие деньги, назад хода нет, и на дворе совсем другие времена.
Стихия природы против стихии безответственности
Кажется, сама природа решила напомнить, что стихиям властная вертикаль приказывать не уполномочена, со всей очевидностью продемонстрировав беспомощность всей бюрократической машины. Засуха, пожары, снегопады, ледяные дожди – каждый раз выяснялось, что в нашей суперцентрализованной системе ничего не предвидели, ни к чему не готовились и ничего не умеют делать вовремя.
Если 2009 год был годом экономических проблем, то 2010-й оказался временем больших природных катастроф. В первую очередь это беспрецедентная для центральной России жара, повлекшая за собой массовые пожары. Пламя, охватившее страну в конце июля – начале августа, привело к полному уничтожению нескольких десятков населенных пунктов, более тысячи домов, гибели непосредственно от огня 34 человек в 20 регионах и потере сотен тысяч гектаров леса. Столицу России окутал густой смог, вызвавший рост смертности в два раза.
Практически сразу же выяснилось, что потушить пожары некому и нечем. Техники нигде не хватает, да и от той, что есть, проку немного: тридцатилетние машины «ЗИЛ», которыми оснащены пожарные части в регионах, зачастую не могут добраться до места пожара. Лесничие, которые могли бы сигнализировать о возгорании леса на ранней стадии, заблаговременно ликвидированы путем поправок в Лесной кодекс, а действия местных и региональных властей фатально неэффективны.
Оба участника тандема привычно включили ручное управление и старательно демонстрировали бурную активность. Медведев с хорошо поставленным металлом в голосе распекал чиновников на многочисленных совещаниях, Путин по традиции не смог отказать себе в удовольствии освоить управление еще одним образцом авиационной техники.
К концу сентября, когда от пожаров пострадало уже полстраны, усилия Кремля, многочисленных политиков и чиновников на местах наконец принесли плоды – на смену изнуряющей засухе пришли дожди, дым над страной рассеялся, и выяснилось, что в огне рейтинги не горят: показатели доверия Путину и Медведеву не особо поколебались.
В конце года оказалось, что страдает Россия не только от огня. Ледяной дождь, обрушившийся на центральную часть страны, парализовал авиасообщение, вызвал коллапс в аэропортах и массовые перебои энергосистемы. Проблема вновь решалась в ручном режиме, и вновь результат проявился только со сменой погодных условий, когда в результате кратковременной оттепели обледенение растаяло естественным образом.
За эти бедствия страна заплатила дорогую цену. Число умерших за год, которое до сих пор снижалось, выросло в 2010-м на несколько десятков тысяч. Средняя продолжительность жизни уменьшилась с 69,0 лет в 2009-м до 68,8 в ушедшем году. Сколько среди этих десятков тысяч стали жертвами аномальной жары, а сколько – бедствий, которые можно и должно было предотвратить, например смога? Официальных подсчетов нет. Наши руководители очень не любят сталкиваться с последствиями собственных действий или бездействия.
Аномальные природные факторы минувшего года со всей наглядностью обнажили критическое состояние отечественной инфраструктуры. Тянущаяся из лета в зиму нескончаемая череда чрезвычайных ситуаций, когда сгорали дотла целые населенные пункты, люди оставались без света, десятки тысяч пассажиров не могли выбраться из аэропортов и т. д., не оставляет места для сомнений: состояние жизненно важных объектов инфраструктуры достигло критической точки.
Несмотря на баснословные деньги, полученные государством благодаря взлету мировых цен на нефть в «сытые нулевые», инфраструктура жилищно-коммунального хозяйства находится в неудовлетворительном состоянии; сама отрасль осталась по существу нереформированной; растущие тарифы на услуги ЖКХ никак не соответствуют их качеству. Вот цитата из рассматриваемой в настоящее время правительственной стратегии по улучшению инвестиционного климата в сфере ЖКХ: «из-за тотальной расточительности и воровства, отсутствия ясных целей» удельные эксплуатационные и инвестиционные затраты российских предприятий ЖКХ в три-четыре раза выше, чем в Европе.
Между тем общая причина растущего вала техногенных катастроф, которые имели место в прошедшем году и уже продолжаются в наступившем, – это потеря управляемости экономикой вообще и объектами инфраструктуры в частности. Система управления должна быть регулятором, это звено прямой и обратной связи, контроля. Дефект регулятора заключается в том, что сегодня на многих объектах руководителями являются откровенно некомпетентные люди. Это наглядно видно на примере электроэнергетики, где вместо специалистов в области энергетики на руководящие должности назначались экономисты, никогда не работавшие в этой области. Другой актуальный пример – коллапс в Шереметьеве в разгар новогоднего туристического сезона, возникший (в противоположность схожей ситуации в Домодедове) буквально на пустом месте, без всяких объективных предпосылок. Причина, как выяснилось, – в тотальной некомпетентности менеджмента «Аэрофлота», сменившего на руководящих постах опытных профессионалов летного дела.
В итоге вопиющие дефекты менеджмента, столь наглядно выявленные на всех уровнях управленческой системы в минувшем году, поставили под сомнение способность власти в сложившихся условиях адекватно воспользоваться даже объективно благоприятными факторами, обусловленными общемировым трендом выхода из пике экономического кризиса. Нефтяных денег, которых с лихвой хватало до кризиса, при нынешних возросших аппетитах системы уже явно недостаточно. Розданные авансы стало вдруг нечем оплачивать. В бюджете дыра. Поэтому на следующий год вопреки логике политического цикла запланировано затягивание поясов: резкий рост страховых взносов, налогов с граждан, акцизов и прочих сборов.
Надеяться, что экономический скачок поправит дела, нет причин. ВВП за прошедший год все еще на 4,5% ниже, чем за предкризисный 2008-й. Кривая реальных доходов после скачка вверх начала плавно снижаться еще весной 2010-го. Цены, и вовсе не только продовольственные, пошли вверх с августа. Отток капитала из страны резко вырос с сентября. Валютные резервы начали убывать в октябре. В 2009-м Россия покинула список 10 крупнейших экономик мира, пропустив вперед Бразилию, Испанию и Канаду. Наступивший 2011 год в материальном отношении уж точно не будет легким, хотя рядовой человек еще не очень успел это прочувствовать.
Авторитет власти и власть авторитетов
Минувший год нанес серию, без преувеличения, сокрушительных ударов по авторитету государственной власти в стране. Помимо сказанного выше, можно перечислить целый ряд знаковых событий, которые выявили глубинные, системные, годами накапливавшиеся дефекты управления всеми сферами политической, экономической, общественной жизни.
Провал на Олимпиаде в Ванкувере. На фоне драматических событий минувшего года, особенно второй его половины, это событие отчасти стерлось из памяти респондентов, участвовавших в многочисленных опросах на тему наиболее запомнившихся событий 2010-го. Однако оно, безусловно, стоит упоминания, и не только в хронологическом порядке. Едва ли можно признать случайным то, что поисковая система Google на запрос «Олимпиада в Ванкувере» первым номером выдает ссылку на сообщение, символическое во всех отношениях: «Главное следственное управление СКП РФ возбудило два уголовных дела по фактам мошенничества со средствами, выделенными на подготовку к Олимпийским играм в Ванкувере».
Символика провала в Ванкувере значима уже тем, что на самом деле существует не так уж много вещей, которые помогают власти в России сохранять свой престиж и претендовать на роль великой державы, – в одном ряду с ядерным оружием, космосом, природными богатствами и прочими атрибутами «сверхдержавы» традиционно стоят высокие спортивные достижения. До недавнего времени такие символы работали. А вот сейчас, несмотря на уйму закачанных туда денег, не получилось.
Сможет ли Россия победить в Сочи в 2014 году – большой вопрос, над которым, без сомнения, задумались именно в 2010-м. И это тем более актуально, что олимпийцы работают на авторитет государства, вскормившего их и давшего им возможность стать чемпионами. Так уж сложилось в нашей стране, что именно власть и только власть всегда в ответе за Игры, которые ей нужны для поддержания ее же престижа.
Резонансный теракт этого года – подрыв в московском метро двух шахидок из Дагестана, одна из которых была вдовой «амира Дагестана» Умалата Магомедова, ликвидированного спецслужбами, – казалось бы, продемонстрировал стратегический провал государственной политики в области борьбы с терроризмом. Но так считают независимые эксперты и граждане, а для Кремля эти теракты не стали поводом к критике спецслужб. Согласно нынешней концепции борьбы с терроризмом, критичным является не количество жертв, а угроза политической стабильности. Поэтому основные усилия спецслужб направлены на предотвращение атак, подобных нападению боевиков на силовые структуры Ингушетии в 2004 году, а не на выявление готовящихся подрывов смертников.
Череда скандальных инцидентов на московских дорогах минувшей весной, ответственность за которые общественное мнение солидарно возлагает на представителей «власти» – сотрудников ГИБДД и топ-менеджеров «ЛУКойла», – приобрела масштаб политического кризиса. Личности участников этих происшествий, виновность которых в глазах большинства наблюдателей не нуждалась ни в каких доказательствах, в мгновение ока приобрели очертания собирательного образа, олицетворяющего высокомерие и равнодушие «правящего класса», возмутительную практику двойных стандартов в оценке действий «рабов» и «господ».
Убедительная демонстрация способности людей, относящихся к самым разным социальным, профессиональным, возрастным и прочим группам, к самоорганизации в борьбе за справедливое расследование аварии на Ленинском (хотя свой «приговор» участники акции вынесли заранее), в защиту прав граждан, пострадавших от беспредела ГИБДД, показывает, что все разговоры политиков и аналитиков о хронической пассивности, равнодушии и социальной апатии россиян есть попытка выдать желаемое за действительное.
Другое дело, что люди откликаются на реальные проблемы и живые эмоции, а не на сконструированные в тиши кабинетов симулякры, которыми замусорено сегодняшнее информационно-политическое пространство. Достойный урок политтехнологам, неустанно навязывающим обществу искусственную, вымученную «повестку дня» – от замены лампочек в подъездах до смены часовых поясов. Злополучные истории вокруг Химкинского леса вкупе с отмененным строительством «Охта-центра» в Петербурге лишний раз подтверждают сказанное. Даже летние пожары (что уж более аполитично?) не только вызвали массу акций искренней солидарности людей, но и вскрыли провалы в пожаротушении, откровенную управленческую импотенцию и цинизм представителей власти. Памятное разоблачение малоизвестным на тот момент челябинским блогером участников «липового» пожаротушения в Рязанской области, организованного прокремлевскими молодежными движениями во главе с председателем политсовета «Молодой гвардии Единой России», сенатором Гаттаровым и руководителем интернет-проектов «Единой России» Бурматовым, вошло в историю политического Рунета, а имена основных фигурантов этого события приобрели нарицательное значение.
Волну журналистского возмущения вызвало нападение на сотрудника «Коммерсанта» Олега Кашина – здоровая реакция медиакорпорации на посягательство на коллегу, особо не отмечавшаяся в последние несколько лет. Это тут же приковало внимание властей, для которых манипуляция общественным сознанием – основное занятие, а медиа – необходимый проводник.
С осени мгновенно вошло в оборот понятие «кущевский синдром». Похожие ужасы обнаружились вдруг повсюду. Бандиты, сливающиеся с чиновниками и правоохранителями. Правоохранители и чиновники, неотличимые от бандитов. Мафия в городе Гусь-Хрустальном, безнаказанные избиения и убийства в Новосибирской и Кемеровской областях. Истории всюду разные, суть одна.
Президент Дмитрий Медведев после кущевских и гусь-хрустальных событий своим указом и публичными совещаниями делегировал больше полномочий и ответственности за правопорядок региональным властям. Мера вынужденная и идущая вразрез с десятилетней практикой концентрации полномочий в руках федерального центра. Еще летом при стихийном обсуждении законопроекта о полиции Медведев отстаивал принцип федерального подчинения всех без исключения полицейских. Теперь же стало понятно, что в случае повторения кущевской аномалии система должна найти «крайнего». Народ требует снимать держащих все под контролем местных князьков, а те по закону никакой ответственности за правопорядок не несут. За все отвечает центр, а отправлять каждый раз в отставку генералов – не выход. Ни следственный комитет, ни ФСБ, ни другие полномочные органы не могут противостоять фактическому местному самоуправлению беспринципного сплава коммерсантов, князьков и криминалитета.
Отсутствие общественного контроля над властью на местном, региональном и федеральном уровнях из-за умышленно обрубленных Кремлем демократических процедур наложилось на неспособность федерального центра контролировать все и везде. В результате самой распространенной и эффективной формой власти на уровне регионов в России стали откупающиеся от федералов, не подконтрольные никому, откровенно мафиозные структуры с неприкосновенными для правосудия участниками, плотно интегрированными в существующие политические институты (законодательные, исполнительные, судебные и партийные).
Между тем реакция общественного мнения на эти и другие скандальные события минувшего года вскрыла назревший гнойник, выплеснувший в информационное пространство накопившийся гной классовой по своей сути ненависти, глубочайшего социального отчуждения и тотального недоверия ко всем политическим и общественным институтам без исключения. Это ярко выраженные симптомы диагноза общественно-политической системы – если не смертельного, то крайне тревожного, свидетельствующего о глубоко запущенном, хроническом ее заболевании. Растерянность правящих элит перед лицом этих явлений объясняется, по-видимому, тем, что их представители впервые столь отчетливо, почти на физическом уровне ощутили на себе волну социального отторжения и глухой ненависти, от которых не спасают даже бронированные стекла служебных мерседесов.
О русском бунте, бессмысленном и беспощадном
В 2010 году россияне стали чаще выходить на акции протеста, в том числе и по причине бессмысленности и непопулярности организованных и управляемых сверху процедур «политического участия». К середине года доносить до властей свое мнение на площадях был готов каждый десятый, сообщали социологи. Некоторые народные выступления не на шутку встревожили правящий политический класс.
Год начался резонансным гражданским протестом. 1 февраля жители Калининграда вышли на улицы с требованиями отправить в отставку премьера Владимира Путина и губернатора Калининградской области Георгия Бооса. Изначально мероприятие заявлялось как протест против повышения автоналога и тарифов на ЖКХ, но в итоге 10 тысяч человек на площади в центре города скандировали «Правительство в отставку!» и призывали распустить «Единую Россию», уволить единоросса Бооса. Требования протестующих удовлетворили лишь частично и спустя семь месяцев. В августе стало известно, что Боос не попал в списки кандидатов на пост губернатора. Его сменил глава Гусевского района области, единоросс Николай Цуканов. Калининградские события аукнулись и в Москве: в Администрации президента был уволен куратор региона.
Следующий всплеск общественной активности вызвала ситуация с Химкинским лесом. Местные экологи боролись с вырубкой леса для прокладывания скоростной трассы Москва – Санкт-Петербург уже несколько лет, устраивая немногочисленные акции протеста. Первый митинг в защиту Химкинского леса прошел еще в июне 2007 года. Но только в 2010 году проблемы, волновавшие химкинских экологов, приобрели федеральное значение. 28 июля произошел погром администрации Химок, который устроили антифашисты и анархисты. Хотя акция и не собрала такого числа участников, как «антибоосовский» митинг, но резонанс вызвала не меньший. 22 августа в центре Москвы прошел митинг в защиту Химкинского леса с участием рок-звезд – Юрия Шевчука, группы «Барто», Артемия Троицкого и других.
Вскоре после этого президент приостановил строительство трассы. Были назначены общественные слушания и новая экспертиза. Правда, к желаемому для протестующих результату все это не привело. Трассу все-таки было решено прокладывать через Химкинский лес.
Кроме того, весь год прошел в попытках властей бороться с доставшейся по наследству от 2009 года «Стратегией-31» – митингами в поддержку 31-й статьи Конституции, гарантирующей свободу собраний. Несмотря на ряд уступок, либеральной оппозиции все равно не позволили свободно собираться в любом числе и в любом месте. В середине августа Триумфальную площадь закрыли на реконструкцию, за которой угадывались политические причины. Осенью – после отставки Юрия Лужкова – место и время проведения акции удалось согласовать с властями лидеру Московской хельсинкской группы Людмиле Алексеевой, но коалиция «Стратегии-31» раскололась: Эдуард Лимонов и его радикально настроенные единомышленники отказались принимать участие в санкционированных властью мероприятиях.
Впрочем, вполне беззубая (не только в политическом смысле этого слова) и потешная активность правозащитников и либералов старой школы, непреходящим символом которой стала Людмила Алексеева в костюме снегурочки, в минувшем году так и не смогла преодолеть ту критическую грань, за которой подобные проявления общественной активности начинают вызывать у власти нечто большее, чем презрительную усмешку. В противоположность этому, поистине драматической новацией минувшего года стал выход на сцену протестных сил нового типа: не гнушающихся, а то и вовсе пропагандирующих насильственные методы борьбы с «ненавистным режимом». Наиболее знаковым здесь выступает феномен «приморских партизан» и их менее известных последователей – людей, реализующих накопившуюся протестную энергию не в каких-то прагматических или корыстных целях, а руководствуясь некими специфическими идеалами, несовместимыми с основами существующего строя, а значит не являющимися предметом политического торга.
Впрочем, даже в тех случаях, когда драматизм противостояния и близко не дотягивал до планки, заданной «приморскими партизанами», все более очевидно проявлял себя феномен открытого, сознательного и безоглядного вызова существующему порядку вещей, не укладывающегося ни в какие формальные рамки «диалога с властью».
Анархисты попробовали на вкус погром администрации Химок. Активистки движения «Солидарность» из Улан-Удэ, открыто призывающие суд приговорить их к максимальному сроку наказания за возбуждение ненависти и вражды к чиновникам, военным и сотрудникам правоохранительных органов согласно статье 282 УК и клятвенно обещающие и впредь прилагать все возможные усилия к развалу «полицейского государства». Феномен арт-группы «Война», эпатирующей народ своими акциями против власти, тоже обусловлен окружающей средой образца 2010. Озорные провокации «синих ведерок», перерастающие в открытые и массовые акции гражданского неповиновения, будучи изначально направлены против привилегий автомобилей, оборудованных «мигалками» (в том числе и на вполне законных основаниях). Как и следовало ожидать, все многоходовые комбинации чиновников ради отказа в согласовании публичных акций протеста, всякие новые поправки в закон о митингах, введение института предостережений ФСБ, бессмысленных центров «Э» и прочие юридические ухищрения, скрупулезно выстроенные правящим политическим классом в последние годы, оказались бессильны. Когда народ возмущен, ему море по колено.
Между тем упомянутые особенности являются типичными для социальных движений и протестных проектов нового типа: они возникают вне институтов гражданского общества, изначально вводят альтернативную социальную логику, отличную от принципов функциональности, на которых построены доминирующие институты общества.
Фундаментальная проблема, поднимаемая процессом таких социальных изменений, которые являются внешними по отношению к институтам и ценностям общества как такового, заключается в том, что они могут скорее фрагментировать, нежели реконструировать общество. В отсутствие целостного альтернативного проекта назревающие взрывы социального протеста будут просто схлопываться, трансформируясь в повседневную бессмысленную агрессию, физическую и вербальную. Что и было со всей убедительностью и фактурностью продемонстрировано в минувшем году.
Тем временем нараставшая в течение года волна протестной активности разрешилась внезапно и угрожающе. Все митинги в защиту Химкинского леса и стратегии 31-го числа разом оказались перекрыты беспощадным Манежем в Москве. Десятки тысяч молодых людей из спальных районов вышли на центральную площадь столицы, чтобы сообщить миру о лозунгах, из которых «Россия для русских» – самый приличный. Неготовность милиции к событию, которое анонсировалось заранее на фанатских форумах, стала главной загадкой бунта на Манежной.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении выясняется, что угрожающие, но не вылившиеся во что-то катастрофическое выступления решают сразу несколько задач. Во-первых, теперь всем должно быть понятно, что митинги и протесты никак нельзя пускать на самотек. Во-вторых, под вопросом оказывается необходимость раскручивания гаек, завинченных еще в годы прежнего президента. Не случайно же Владимир Путин, комментируя события на Манежной в ходе своей «прямой линии», почти сразу же перешел к критике либералов и предложил незамедлительно сбрить «либеральную бороденку». Ну а то, что милиция на самом деле способна пресекать такие акции, было легко продемонстрировано уже через два дня, когда все попытки устроить ответные и повторные погромы натолкнулись на наглухо перекрытый центр города и огромное количество стоящих на страже сотрудников внутренних дел.
Реакция властей на беспорядки оказалась беспрецедентной. Путин встретился с друзьями убитого Свиридова и съездил к нему на могилу. «Вы должны воспринимать это как атаку против вас всех, вне зависимости от места жительства, национальной или религиозной», – заявил премьер-министр фанатам. Он не исключил, что правила пребывания приезжих в крупных городах могут быть ужесточены. После этого глава ГУВД Москвы Владимир Колокольцев заявил, что в московской милиции может появиться подразделение по борьбе с этнобандитизмом, о котором столько говорили националисты.
События на Манежной и последующие выступления фанатских группировок по всей стране с ярко выраженным националистическим оттенком являются естественным следствием той политики, которая проводилась в России в последние два десятилетия. Манежная – это сгусток всех проблем современного российского общества. В первую очередь – отсутствие перспектив у подавляющего большинства российской молодежи, неработающие социальные лифты, чудовищное социальное расслоение, особенно заметное в крупных городах. Тотальная коррумпированность, в том числе в правоохранительной сфере. Постоянное заигрывание власти с националистической тематикой. Все это рано или поздно должно было взорваться. Нежелание что бы то ни было менять не только в молодежной, в национальной политике, но и шире – в социальной, экономической, правовой, культурной политике государства – означает, что радикальный протест будет нарастать.
Так или иначе, различные общественные силы стали претендовать на свою повестку дня, альтернативную той, которую предлагает власть, – характеризуют тренд года эксперты. Согласно опросу Левада-центра, 25% респондентов поддерживают акции, подобные той, что случилась на Манежной площади. 38% опрошенных посчитали, что «это были акции протеста русского населения против разгула этнической преступности и коррупции в правоохранительных органах». 22% опрошенных ВЦИОМом также сочли, что погром у стен Кремля был «акцией протеста против беззакония, убийств и бездействия властей». При этом, согласно проведенному ранее, летом этого года опросу, 85% россиян считают, что власти должны прислушиваться к мнению протестующих, но только 29% респондентов заявили, что в России именно так и обстоят дела.
Однако выполнение требований народа в большинстве случаев по-прежнему воспринимается руководством как демонстрация слабости. У Кремля «родовая травма 2004 года» – боязнь «оранжевых» революций, поэтому власти сделают все, чтобы открыто не идти на поводу у улицы. Если только не увидят в формулируемой «улицей» повестке выигрышные для себя в электоральном плане позиции. Похоже, именно этим соображением руководствовался Владимир Путин, пойдя на беспрецедентную встречу с лидерами фанатских объединений, имеющих отношение к событиям на Манежной площади в Москве 11 декабря.
Между тем настойчивые попытки внесистемной оппозиции придать подобным протестным «выхлопам» организованный и институциональный вектор (к примеру, провалившаяся акция со сбором подписей за отставку Владимира Путина) на сегодня предсказуемым образом обречены на провал. А это значит, что с высокой долей вероятности неожиданная, вынужденная готовность к «открытости», продемонстрированная властью в этой ситуации, окажется в очередной раз сведена к показательным отставкам, извинениям и заявлениям – при сохранении базового статус-кво сложившейся системы отношений, которая вот уже много лет воспроизводит предпосылки для повторения аналогичных системных «сбоев» в масштабах всей страны.
В целом, перед лицом зримо обозначившихся вызовов, за год не сделано ничего – ни в политическом устройстве, ни в управлении, ни в экономике. Система пытается жить, будто на дворе по-прежнему «золотая эпоха», при всей растущей абсурдности этих попыток, при всей очевидности того, что времена меняются. Попытка воспроизвести то, что с большим или меньшим успехом удавалось в «золотые нулевые», сегодня лишь открывает всем оторванность верхов от реальности и замкнутость в собственных иллюзорных представлениях.
Насколько жизнеспособной является такая тактика, позволяет ли она эффективно избегать катастрофического для существующей власти развития событий в стране? Мнения на этот счет высказываются диаметрально противоположные. Пример Туниса показывает, что социальный протест способен вырасти до критических масштабов даже при видимом отсутствии организованных политических сил, авторитетных оппозиционных лидеров и внятной внешней поддержки. Впрочем, это уже совсем другая история.